9 дней
О сайте
376317 комментариев
3 | М40 47647 003 1987, дата записи: 1986 |
| Прорабы духа. Так я назвал свою новую пластинку. Так называется и стихотворение, вошедшее в композицию. Такое имя у моей книги прозы. Так называлась недавняя моя статья в прессе. И вообще мой девиз сегодня: «Требуются подвижники!». Но почему — сегодня? А вчера, а завтра? Подвижники, прорабы духа требуются всегда И не только мне. Всем. Без них общество духовно плесневеет, зарастает тиной воинствующего мещанства, теряет критерии высокого художественного вкуса. Сейчас повсюду слышны призывы к обновлению, очищению, прогрессу. Главное, чтобы слова и призывы эти стали делом. А то ведь некоторые воспринимают честность, совесть, гласность, открытую борьбу со злом как кратковременную кампанию для «галочки», но, думается, это основной смысл и содержание людской жизни. Это вещий смысл нашей отечественной литературы. Недавно я выступал в ленинградском «Октябрьском». Не то важно, сколько душ собралось в зале, — важно, какие это души. Я рад, что было много серьезных, открытых записок. Люди хотят гласности, хотят больше знать. Просили больше почитать из последних стихов — «О гидре бюрократизма» и другие, из прежних — «Порнография духа», «Очередь» и «Плач». Как хочется, чтобы эти стихи перестали быть актуальными! Надеясь, что так будет, я не включил их в композицию диска... Каждая встреча с Ленинградом духовно заряжает. Его культура многослойна — это незримое присутствие академика Лихачева (а каким примером подлинной интеллигентности и высокой духовности стала недавняя вполне зримая телевстреча с ним), это молнии Темирканова, изящество строфы Кушнера, новый кинематограф Германа, авторские песни Гребенщикова. Потрясает триптих «Братья и сестры» — «Страсти по Федору Абрамову», кровоточаще откровенно поставленные на сцене Додиным, — сегодняшняя ступень правды! Есть у нас прекрасные писатели и поэты, чьи строки будят совесть и разум, есть голоса мирового значения, чьи книги необходимы людям. Их книг не достать. «Неподкупное мнение читателя», по выражению Блока, и определяет подлинность произведений. Читатель — наше уникальное национальное богатство. Среди невосстановимых экологических духовных ценностей — эта наиболее драгоценная. Отсюда и такая ответственность на сегодняшней литературе уже не только перед отечественной, но и перед мировой цивилизацией — не отвратить его от книги, не отравить серостью, ложью. О наших недостатках, проблемах, злоупотреблениях, о байстве и краснобайстве читатель узнает, увы, не из литературных журналов, а из газет. Неужто миссию Гоголя взяли на себя газеты? Журналы и издательства перестраховывались, отдав эту тему на откуп развлекательным детективам. А проанализируй писатель глубину этого явления — порок так бы не расцвел. Литература не может без глубинных открытий. Как физика не может быть только прикладной, она засохнет без открытий теоретической физики. Как хотелось бы, чтобы литераторы тратили свои таланты на создание шедевров, а не на перетряхивание грязного белья друг друга и склоки. Минувший год был полон творческими встречами не только с ленинградцами. Я совершил путешествие по многим городам нашей страны. Состоялись и мои выступления в Америке. Программа была насыщенна. Это прежде всего тяжелая физическая работа — почти .ежедневные авторские вечера в разных городах, по полтора-два часа без перерыва. Американская аудитория изменилась... В зале — вдумчивые юноши, они хотят все знать, может быть, им дано найти новое решение проблем. Наивно думать, что американская молодежь — поголовные поклонники примитивного Рэмбо. Особенно была серьезна аудитория Гарвардского университета: чутко улавливает ритм, музыку стиха и нерв, общелюдской нерв. Америка — страна серьезной прозы. Интересные процессы происходят в литературе США. Мне кажется, речь идет о демократизации восприятия серьезных произведений. Американская большая проза вышла «на эстраду» на Бродвей. Впервые в переполненном главном бродвейском театре «Ройял» состоялась серия авторских воскресных вечерних чтений Видала, Мэйлера, Воннегута, Стайрона, Беллоу, Миллера, Апдайка... Стайрон попросил меня сделать вступительное слово к его чтению. Его роман «Выбор Софи» обошел экраны с Мэрилен Стрип в главной роли. Так на Бродвее я представлял Стайрона американской публике. Меня же перед этим представил Том Вулф — основоположник «нового журнализма». Думаю, это интересное начинание. Пусть бы перед вечером Б. Окуджавы в Москве, скажем, Джоан Баез поделилась впечатлениями о его творчестве. Или Роберт П. Уоррен поговорил бы о романах В. Астафьева. Это была бы живая связь литератур — поверх барьеров. В Мемфисе, городе певца рок-н-ролла, пришли ко мне вот эти строки: Здесь притормаживают кары, На Миссисипи — сильный вид, Где Пресли бронзовый с гитарой Один над городом стоит. А на другом конце Земшара, Судьбой изваянный навзрыд, Высоцкий бронзовый с гитарой, Неузнаваемый, стоит... Если говорить о моих сегодняшних планах и планах на завтра, то это — новая книга стихов и прозы. Она уже сдана в издательство. А режиссер Марк Захаров предлагает поставить на сцене своего театра мою поэму «Сухарева башня» в виде рок-оперы. А может быть, сначала записать ее на пластинку, как случилось с «Юноной и Авось»? Может быть... Андрей Вознесенский |
3 | М40 47647 003 1987, дата записи: 1986 |
1 | 932-3 1935 |
2 | MEL REC 10 02407 2015, дата записи: май 2015 |
| буклет ------ Если говорить о воображаемой иерархии музыкальных жанров, делая попытку расположить их на условной шкале простоты / сложности, то струнный квартет окажется одним из самых элитарных. Этот состав − безукоризненный организм, завершенный абсолют, причем по любому параметру: квартет владеет полной палитрой тембров, он полностью уравновешен, обладает громадным регистровым и динамическим ресурсом, при этом сохраняя камерность, благодаря которой музыкальный процесс остается сокровенным, очень частным. Квартет подразумевает универсальные роли участников, оставаясь живой системой, находящейся в постоянном росте и изменчивости, в результате чего эти роли перебрасываются от одного к другому, мерцают, взаимно превращаются. Наверное, именно совершенство квартета как организма и инструмента стало причиной того, что для абсолютного большинства композиторов, когда-либо обращавшихся к этому жанру, он стал поводом для реализации наиболее значительных замыслов, зачастую доведенных до предельной ясности и полноты. Концепция настоящего диска особенно необычна: глубокий и утонченный, «тихий» жанр – квартет – рассматривается в контексте такого массового искусства, как кино (некоторые из произведений, звучащих на диске, используются в кинематографическом масс-маркете, голливудских блокбастерах, ориентированных на многомиллионную аудиторию). Сверх того, концепция диска допустила такую вольность, как извлечение из квартетных циклов именно тех частей, которые были использованы в саундтреках к различным фильмам. Наконец, «появляясь в кадре», квартетная музыка далеко не всегда играла в нем определяющую драматургическую роль, как это часто происходит в кино с музыкой симфонической. В силу своей мобильности и компактности жанр квартета не порывает с очень простыми прикладными функциями: то и дело квартет можно наблюдать сопровождающим торжественную церемонию, фуршет или даже сбор гостей на прием – ситуация, в которой невозможно представить симфонический оркестр. Именно в таком контексте использована в фильме «Вспомнить все» вторая часть Дивертисмента (KV 138) В.А. Моцарта, включенная в настоящий диск. Этот феномен − склонность к использованию именно квартета для создания гармоничного, усредненного фонового звучания, «атмосферы музыки» или воздуха, в котором должны произойти важные события, позволяет говорить о том, что часто режиссер воспринимает квартет как некий обобщенный знак музыки, среднее арифметическое, ее универсальный источник, вмещающий весь спектр доступных ей проявлений. Квартет № 2 Леоша Яначека, подзаголовок которого традиционно переводится как «Интимные письма», хотя более точным эпитетом было бы «сокровенные» или «личные», использован в музыке к фильму Филипа Кауфмана «Невыносимая легкость бытия», экранизации романа Милана Кундеры, неслучайно: фигура Яначека и его творческий метод имели для Кундеры огромное значение. Отец писателя, Людвик Кундера, был пианистом и музыковедом, учеником Яначека и увлеченным «миссионером» его музыки. Кундера обращает внимание на жесткую структурность музыки Яначека, его умение запустить, как несколько волчков, ряд параллельно протекающих музыкальных процессов, рождающих полифонию сложного плетения, механически совершенную, исполненную математической роскоши, начисто лишенную инерции: «...в эпоху, когда Шёнберг и Стравинский еще пишут крупные оркестровые сочинения, [Яначек] уже осознает,что оркестровая партитура проседает под бременем лишних нот. <...> Резкие противопоставления вместо переходов, повторы вместо варьирования, главное – всегда идти напрямую к сути вещей. Только нота, которая говорит нечто важное, имеет право на существование» (Милан Кундера, эссе «Искусство романа»). Название квартета связано с любовной историей, которая произошла с композитором на закате жизни. Ее центральная фигура − Камила Стосслова, женщина почти на сорок лет моложе Яначека, которой было суждено сыграть фундаментальную роль в его музыке и судьбе: за последние десять лет жизни он написал практически все, что составило его мировую славу, и (за редчайшими исключениями) двигателем, смыслом и вдохновением того, что он делал, было его чувство к Камиле. Яначек написал ей более семисот писем, и квартет является словно бы одним из них. Конструкторская энергия музыки Яначека и трудный, наэлектризованный контекст вокруг нее создают прекрасный фон для истории Томаша и Терезы, о которых повествует экранизация романа Кундеры. Как мы видим, кинематограф отводит квартетной музыке очень разные роли: служебно-фоновая и содержательно-опорная, о которых говорилось выше, – пожалуй, два полюса, однако между ними возникает еще множество задач, которые музыка, соприкасаясь с кино, принимает на себя. Одним из распространенных приемов, особенно любимых романтическим кино и мелодрамой, является заострение нужного аффекта с помощью музыки. Экранизация романа Эдит Уортон «Обитель радости» («The House of Mirth») – в числе многих кинолент, соблазнившихся для этой цели томной лирикой Ноктюрна из Второго струнного квартета А.П. Бородина. Неуловимо ориентальный, что вообще присуще музыке Бородина, он в одном благоуханном букете собирает все лучшие черты музыкального стиля композитора, как восточная шаль, пропущенная сквозь кольцо. Здесь и любовь к созданию объемной фактуры, наполненной теплой зыбью, сладчайшей качкой, и имитация русского подголосочного пения, и мастерское пользование тембрами – медовым виолончельным и перьевым скрипичным в верхнем регистре, и атмосфера изнемогающей от чувственных шорохов куманской ночи, а главное – умение создать мелодию, подкупающую с первого предъявления. Пожалуй, эту же задачу решает в бесчисленных кинофильмах знаменитое Adagio Сэмюэла Барбера. Ныне использующееся для официальных траурных церемоний на высшем уровне, а также как коммерческая универсалия скорби, оно изначально являлось медленной частью Первого струнного квартета, соч. 11. Мучительно преодолевая оцепенение, то и дело теряя силы в генеральных паузах, перекрывающих партитуру и как будто необходимых для вдоха, мелодический голос стремится набрать высоту в окружении тянущихся педалей, мягко меняющих гармоническое освещение то попеременно, то вместе, как церковный хор. Развертывание происходит волнами, музыкальная материя меняется нехотя и незаметно: создающийся в результате процесс напоминает одновременно заторможенный прибой и литургию, оборачиваясь то одной, то другой стороной и создавая идеальное обрамление для киноистории. Все произведения, включенные в диск, звучат в кино, исполненные именно струнным квартетом. Из этого правила сделаны два исключения: Элегия из небольшого раннего цикла Две пьесы для струнного квартета Д.Д. Шостаковича звучит в фильме-опере «Катерина Измайлова» в исполнении симфонического оркестра. Квартетом эта музыка стала в более поздней авторской транскрипции, с которой связана любопытная история: молодой Шостакович, приехавший на гастроли в Батум осенью 1930 г., услышал выступавший там струнный квартет им. Вильома и захотел написать для них пьесу. По легенде за одну ночь с 31 октября на 1 ноября он сделал переложение арии Катерины из третьей картины первого акта оперы «Катерина Измайлова», над которой тогда работал. В этой сцене героиня тщится заснуть в собственной спальне, терзаемая разгорающимся томлением («...Жеребенок к кобылке торопится, котик просится к кошечке, а голубь к голубке стремится, но только ко мне никто не спешит»). Эта музыка превратилась в Элегию и была дополнена Полькой, заимствованной из балета «Золотой век», который повествует о столкновении благонадежной советской футбольной команды с буржуазной молодежью капиталистического Запада. Во второй половине 1930-х годов и «Катерина Измайлова», и «Золотой век» станут поводом для обвинения Шостаковича в ходе кампании по борьбе с формализмом. Этот миниатюрный квартетный цикл, сочиненный почти за восемь лет до Первого струнного квартета, является дебютом Шостаковича в жанре, который, наравне с симфоническим, имел для композитора колоссальное значение на протяжении всей его жизни. Вторым исключением из правила, касающегося выбора только партитур, прозвучавших в кино в исполнении квартета, является пятичастный «Киномузыка. Квартет» Алексея Стеблёва. Здесь все происходит наоборот – уже не музыка, сочиненная для концертного исполнения, оказывается в кадре, начиная работать на замысел создателя фильма, а именно киномузыка из сразу двух лент Авдотьи Смирновой − экранизации романа Тургенева «Отцы и дети» (2008) и мелодрамы «Два дня» (2011), перешагивая границу экрана, прощается со своей функциональной составляющей, переплавляясь в полноценный камерный цикл. Во многом она не отказывается от некоторой «экранности»: звукописные шумовые эффекты, драматические сольные крупные планы, монологические врезки, где отчетливо слышна человеческая речь, игра с монтажом то и дело отсылают слушателя к необъявленному, потенциально возможному видеоряду. С одной стороны, «Киномузыка. Квартет» высказывается в русле существующего слушательского заказа на качественную киномузыку: гарантированно успешные приемы вроде «часовой» моторности, выпуклые динамические контрасты, обаятельный мелодизм; с другой стороны, тут и там в квартете рассыпаны мелкие академические «улики» вроде фугато в первой части или звукоимитационных красот и пятидольного вальса второй. Квартет тематически насыщен, по словам автора, при его создании была использована и музыка, не вошедшая в кино, однако главная музыкальная тема из фильма «Два дня» проходит через все пять частей цикла, как бы сюжетно объединяя их. Ляля Кандаурова, музыкальный журналист |
1 | 3415-6 1936 |
7 | MEL CD 10 02406 (2 CD) 2015 |
| Яков Слободкин по праву считается одним из выдающихся виолончелистов XX века. Блестящий виртуоз, обладающий тонким исполнительским вкусом, темпераментной манерой игры и неповторимой творческой индивидуальностью. Фирма «Мелодия» к 95-летию со дня рождения Я. Слободкина выпускает двойной альбом «На бис» с записями легендарного музыканта. Представить себе сольный концерт из миниатюр довольно сложно, но именно малая форма открывает перед исполнителем уникальную возможность за несколько минут показать свое мастерство и исполнительскую культуру. Создать за две-три минуты незабываемое – именно в этом высшее мастерство исполнителя. Поэтому миниатюры Я. Слободкина так актуальны сегодня, в особенности для молодого поколения виолончелистов как высший мастер-класс. Его исполнение произведений русских композиторов: Аренского, Балакирева, Бородина, Рахманинова, Римского-Корсакова, Чайковского отличается богатством выразительных возможностей виолончели, тонким чувством стиля и богатством художественной фразировки. Легко и грациозно звучит виолончель в виртуозных и танцевальных мелодиях Айвазяна, Казелло, Димитреску, Дворжака, особенно в «Экспромте» Арутюняна и «У фонтана» Давыдова. В такие минуты чувствуешь, что при предельном техническом совершенстве его манера игры отличается необыкновенной теплотой и проникновенностью. В произведениях Шопена поражают такая чистота интонации и красота звука, что невольно уносишься в заоблачные дали, и кажется, что ты паришь над землей. Вместе с миниатюрами Поппера мы переносимся в изысканную придворную Вену, словно принимая участие в ее праздничных балах. Высшим признанием мастерства исполнителя всегда было, есть, и будет восторженное отношение публики. В каждом сольном концерте Яков Слободкин исполнял большое количество произведений на бис. Теперь эти маленькие шедевры, к счастью, мы можем слушать в записи в любое время, когда хочется встречи с прекрасным. Академик, заслуженный деятель искусств РСФСР Жанна Дозорцева Яков Слободкин (1920–2009) принадлежит к плеяде блистательных исполнителей, завоевавших мировую славу отечественному музыкальному искусству. Учиться на виолончели начал с пяти лет. Первое публичное выступление состоялось в десять лет. В 1932 году авторитетная комиссия из лучших профессоров страны под руководством А.Б. Гольденвейзера из многотысячного числа соискателей отобрала талантливого мальчика в число лучших. Так возникла «Особая детская группа», на базе которой была создана знаменитая Центральная музыкальная школа при Московской государственной консерватории им. П.И. Чайковского. В 1933 году юный виолончелист успешно выступил вне конкурса во время Первого Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей и был премирован Советом Народных Комиссаров СССР. С 1935 года началась его концертная деятельность. В 1936 году Слободкин поступил в Московскую государственную консерваторию им. П.И. Чайковского в класс профессора М.И. Ямпольского. В 1937 году был удостоен звания лауреата Всесоюзного конкурса скрипачей и виолончелистов. После конкурса его пригласили солистом в крупнейшую концертную организацию СССР «Всероссийское гастрольно-концертное объединение». Важным событием в жизни музыканта стало знакомство с великими композиторами Д. Шостаковичем и С. Прокофьевым. Творческие контакты с ними оказали большое влияние на формирование его исполнительского мастерства. С 1941 года Яков Слободкин – солист Московской государственной филармонии. В годы Великой Отечественной войны (1941–1945) активно выступал во фронтовых бригадах на разных фронтах, дал более 1000 концертов. В 1943 году впервые в СССР исполнил концерт для виолончели с оркестром А. Дворжака. За участие в Великой Отечественной войне был награжден боевыми орденами и медалями. В 1947 году во время гастролей в Финляндии его игру услышал великий финский композитор Ян Сибелиус, который был покорен игрой музыканта. На протяжении десяти лет их связывала творческая дружба. После блистательного выступления на Международном конкурсе виолончелистов им. Г. Вигана (Прага, 1950) Яков Слободкин получил приглашения от лучших зарубежных концертных агентств и начал активно гастролировать за рубежом, что принесло ему мировую славу. Обширный репертуар музыканта включал в себя всю мировую классику от сюит Баха до концертов Гайдна, Шумана, Чайковского. С большим успехом исполнял произведения композиторов ХХ века: Прокофьева, Шостаковича, Хачатуряна, Аратюняна, Вайнберга. Я. Сибелиус и болгарский композитор П. Владигеров посвятили ему свои произведения. Выступал в ансамблях с выдающимися пианистами С. Рихтером, Э. Гилельсом, Г. Гинзбургом, А. Гольденвейзером, Я. Флиером. Его искусству аплодировали зрители во многих странах мира. За более чем полувековую концертную деятельность Яков Слободкин был награжден многими государственными наградами, почетными званиями и международными премиями, выступал в лучших концертных залах со знаменитыми дирижерами и симфоническими оркестрами. |
21 4 | Д-29001, 26546 1970, дата записи: 1969, 1970 гг. |
21 4 | Д-29001, 26546 1970, дата записи: 1969, 1970 гг. |
| (с) «Мелодия», 1982 Всесоюзная студия грамзаписи. 1970 АОЛЗ 1988 Зак. 678. Тираж 2500 |
1 | 3118, 3422 1936 |
21 | СМ 02075-6 1970 |
21 | СМ 02075-6 1970 |
1 | 4878-9 1937 |
10 | М91—39151, 36966 1976 |
5 | М91-42509-10 1980, дата записи: 1980 |
| АОЛЗ Зак. 603. Тир. 1500 |
