10 дней
О сайте
378766 комментариев
14 6 | М50-43213-4 1981, дата записи: 1969 |
| Сторона 1 Приключения Бибигона, сказка Сторона 2 Приключения Бибигона, сказка (окончание) Федорино горе Телефон Читает автор Апрелевский ордена Ленина завод, 1981 Зак. 524—О—50000 Первая детская книжка, написанная для самых маленьких читателей совсем тогда еще молодым Чуковским, вышла в 1917 году. Это была «поэма для детей», печаталась она из номера в номер в журнале, так и называвшемся — «Для детей». Кстати, Корней Иванович Чуковский этот журнал и редактировал. А говорилось в этой стихотворной сказке о событиях необычайных... Однажды на улицах революционного Петрограда неведомо откуда появился страшный-престрашный зверь по имени Крокодил Крокодилович. Тут же сбежалась толпа. Но зверь никого не боялся, а наоборот — всех пугал. И только храбрый малыш с игрушечной шашкой в руках отважно выступил против чудовища. Грозный и ужасный Крокодил очень-очень испугался и без всякого сопротивления сдался на милость доблестного победителя. Так родилась не только «корней-чуковская» сказка, но и вся советская детская литература. Что же касается Чуковского, то он все продолжал и продолжал сочинять новые — одна другой лучше — сказки. После появления «Мойдо-дыра» и «Тараканища», «Мухи-Цокотухи», «Чуда-дерева», «Бармалея», «Телефона», «Федорина горя», «Айболита» (а спустя еще два десятка лет — «Бибигона») дети все новых и новых поколений окончательно причислили Корнея Чуковского к «своим». Вот уже больше пятидесяти лет малыши зовут К. И. Чуковского «дедушкой Корнеем». Но ведь он не всегда был «дедушкой»... Когда Чуковский впервые задумался о том, что настоящая литература для детей — это очень сложное дело и браться за него нужно с чистым сердцем, отдавая все свои силы и мысли, — ему только что исполнилось тридцать лет. Тебе, конечно, тридцать лет кажутся чуть ли не старостью. А на самом деле это еще совсем молодой возраст, хотя и к этим годам Чуковский уже успел сделать очень много нужного и интересного. Так вот, тогда, в 1907 году, он написал статью о «языке детей». И многие с изумлением обнаружили, что, действительно, язык, на котором говорят дети, — это совсем особенный язык со своей грамматикой, своими словами, а главное — своими, ни на какие другие не похожими, понятиями. В конце статьи автор писал: «Прошу, умоляю всех, кто так или иначе близок к детям, сообщать мне для дальнейших исследований всякие самобытные детские слова, речения, обороты речи, все, что вас удивит или заинтересует в вашем или чужом ребенке. Все это я приму с благодарностью, постараюсь вникнуть так тщательно, как только могу». Так к многочисленным профессиям, которыми владел замечательный писатель, поэт, переводчик, литературовед, журналист, критик, прибавились еще профессии педагога, психолога, исследователя детской души. Книга «От двух до пяти», без конца переиздающаяся во всем мире, в своем роде единственная. Чуковский-сказочник, стихи которого заучивают миллионы малы- шей — да и взрослых, плененных их жизнерадостностью, музыкальностью, ярким юмором, красочностью и чарующей простотой, — знаменит не менее самых известных классиков «взрослой» литературы. А небывалая по значению и для педагогов, и для самой литературы книга о детском языке принесла Корнею Ивановичу Чуковскому всемирную славу. Но, несмотря на эту исключительную славу, «дедушка Корней» до последних дней жизни оставался верен именно тем читателям, которые в силу своего пока еще очень небольшого жизненного опыта и совсем маленьких знаний не могли по достоинству оценить его огромный вклад в литературу и науку о литературе. Детвора не просто любила Чуковского. Он был для своих читателей настоящим взрослым другом, который знает все и обо всем, но умеет так об этом всем рассказать, что самое сложное становится понятным и донельзя интересным. Многие годы Чуковский жил в Переделкине под Москвой. Однажды к нему пришел один из бесчисленных его друзей — маленький мальчик по имени Славик. Он собирался «учиться на богатыря» и спрашивал: «Это можно?» Корней Иванович ответил ему: «Вполне. Ты пока что почитай книги про богатырей, подучись, а потом поступишь в богатырский техникум». А вслед за Славиком к Чуковскому пришло еще много мальчиков и даже девочек. Все они мечтали — кто о богатырском будущем, кто о других, не менее волнующих путях, по которым пойдут во взрослой жизни. Им тоже очень нужны были книги, которых у «дедушки Корнея» накопилось великое множество. Тогда и родилась у Чуковского его собственная мечта. Без долгих размышлений он построил рядом со своим домом детскую библиотеку, передал туда больше десяти тысяч книг из своей громадной личной библиотеки... Тут был и сад, где ребята играли, рисовали, делились впечатлениями о прочитанном и вместе с Корнеем Ивановичем мечтали о будущем. Дважды в год в этом саду устраивался чудесный праздник. Горел большой костер из сосновых шишек — каждый приносил, сколько мог, выступали писатели, артисты, сами ребятишки пели и плясали. Первый костер назывался «Здравствуй, лето». Ну, а второй, конечно, «Прощай, лето»... Не только сам Чуковский дарил детворе свой сказочный добрый и радостный талант. У него хранились — и не просто «хранились», но и тут же шли в дело — замечательные, порой совершенно фантастические подарки маленьких почитателей со всех концов света. Например, американские дети прислали ему головной убор индейского вождя из разноцветных птичьих перьев. И Корней Иванович, и без того очень высокий, становился просто великаном, когда водружал его на голову. А делал он это часто и с чудесным детским восторгом, как и вообще все, что он делал. В каком-то смысле он так никогда и не стал по-настоящему взрослым, хотя его академическим знаниям, артистическому и литературному таланту приходилось просто дивиться. Вот, например, равнодушию он так и не смог «научиться». Бывал порою очень язвительным, даже злым — когда спорил о литературе. Обижался и расстраивался, переставал даже разговаривать на какое-то время с неприятным ему хвастуном или болтуном, зазнайкой или невеждой. Но скоро отходил и снова шутил и насмешничал. А равнодушным так и не стал. И всю жизнь был очень добрым, был душевно открыт, искренен, смеялся или огорчался до слез. Потому и дети буквально «висли» на нем, писали ему обо всем, что их интересовало, с оглушительным ревом расставались с «дедушкой Корнеем», когда мамы и бабушки отрывали их от него в конце праздников в Переделкине. Потому и сейчас, когда мы будем слушать голос Корнея Ивановича, читающего свои великолепные сказки, то вместе с удовольствием и радостью почувствуем самое главное, самую суть удивительного таланта замечательного писателя: его по-детски чистую добрую душу. Этот голос поведет нас по дорогам волшебной страны «корней-чуковской» сказки, страны, населенной небывалыми героями, волшебными вещами, говорящими на языке детства. М. Бабаева Звукорежиссер Л. Должников. Редактор И. Якушенко серия "Сказка за сказкой" выпуск 1 , пластинка 7 |
41 5 | С52-09773-4 1977 |
| Стихи К.Чуковского Музыка И.Егикова Дейстуюшие лица и исполнители: Ведущий - В.Тучинский Слон - А.Горохов Крокодил, Медведь - В.Рябов Вокализ - Л.Давыдова Газель, Мартышка, Цапля - Е.Рубановская Газель, Мартышка, Цапля - Н.Образцова Газель, Мартышка, Цапля, Свинья - И.Воронцова Режиссер И.Мироненко Инструментальный ансамбль под управлением А.Корнеева |
| ГЛУПАЯ ЛОШАДЬ Стихи, загадки, переводы, пересказы Вадима Левина. Читает автор МИСТЕР СНОУ И ДРУГИЕ (Переводы стихов, которые еще не написаны по-английски) БЫЛА БЫ ОХОТА (Пересказы с английского и польского) СТИХИ ИЗ КНИЖКИ "КОШКИ-МЫШКИ" МОЙ ПРИЯТЕЛЬ - ВОРОБЕЙ (Стихи для самых маленьких) ГЛУПАЯ ЛОШАДЬ (Разные истории) Цифровое издание MEL CO 0669 |
33 6 | Д 013717-8 1964, дата записи: 1964  |
| Апрелевский завод |
33 6 | Д 013717-8 1964, дата записи: 1964 |
| Музыкально-литературная композиция по музыке балета Р. Щедрина и сказке П. Ершова Автор композиции — 3. Чернышева Действующие лица и исполнители Отец................С. Лукьянов Гаврило...............В. Хохряков Данило................С. Лукьянов Иван.................О. Анофриев Конек-Горбунок..........В. Сперантова Царь-Горох..............Н. Светловидов Царь-Девица................К. Лучко Спальник..................Г. Вицин Кит....................Л. Пирогов Ведущий.................В. Хохряков Симфонический оркестр п/у А.Жюрайтиса Балет «Конек-горбунок» Родиона Щедрина написан в 1955 году (либретто В. Вайнонена и П. Маляревского). Впервые балет поставлен на сцене Большого театра СССР балетмейстером А. Радунским. Еще до постановки в театре музыка балета получила известность на концертной эстраде. В основу балета положен сюжет сказки П. Ершова о приключениях русского молодца Ивана и его преданного друга Конька-горбунка. Происки недругов не раз вовлекают Ивана в беду: Царь приказывает ему поймать Жар-птицу, привезти из-за моря Царь-девицу, достать ее кольцо со дна океана, выкупаться в кипящем котле... С помощью Конька-горбунка Иван остается невредимым. В награду за доброту и бескорыстие ему достается царский трон, и его женой становится прекрасная Царь-девица. В балете проявилась склонность Щедрина к колористической звукописи, пластической выразительности музыкальных образов. Цифровое издание MEL CO 1101 |
31 10 | С50-16273-6 (2 пл.) 1981, дата записи: 1981 г. |
31 10 | С50-16273-6 (2 пл.) 1981, дата записи: 1981 г. |
| За горами, за лесами, За широкими морями, Не на небе — на земле Жил старик в одном селе... Почти полтора столетия (с весны 1834 года) читатели всего мира на множестве языков с наслаждением знакомятся с одним из самых ярких произведений русской классической литературы, начинающимся с этих распевных, по-сказочному звучащих строчек. Автор знаменитого «Конька-Горбунка» мгновенно ставший широко известным, а потом на многие десятилетия забытый, при жизни так и не увидел настоящего, не искалеченного цензурой напечатанного текста своей лучезарной, озорной сказки. О замечательном поэте-сказочнике Петре Павловиче Ершове нам известно немногое. Он прожил недолгую (1815—1869) и тяжкую жизнь. Сразу после окончания учебы в Петербургском университете, пережив смерть отца и старшего брата, молодой «кандидат» уезжает с больной матерью в Сибирь, откуда он был родом. Многие годы он преподает в Тобольской гимназии, слывет либералом, становится близок к передовым людям своего времени. Обстоятельства складываются так, что, будучи главой громадного семейства, Ершов вынужден был совсем еще не старым подать в отставку,., Бедность сменилась нищетой. Он умер, не имея своего угла, у чужих. Редкие случайные литературные заработки, в том числе и мизерные гонорары за немногие прижизненные издания «Конька-Горбунка», мало что могли изменить в судьбе провинциального учителя, к тому же проявлявшего неблагонадежность. Сказка про Ивана-дурака и его верного помощника в испытаниях — лопоухого уродца конька, написанная «салтановским» стихом (как пушкинская «Сказка о царе Салтане») и стоящая совсем рядом с пушкинскими шедеврами, претерпевала бедствия и гонения поистине сказочные. На волне первого успеха после журнальной публикации зачина (первой части, за которой, собственно, и «начинается рассказ от Ивановых проказ»), вышли три первых книжных издания «Конька-Горбунка». И если в журнале «Библиотека для чтения» ершовские стихи с упоением были прочтены «читающей публикой», в основном дворянской, служилой, литераторами и вообще интеллигенцией, то судьба книжки сложилась иначе. «Русскую сказку в трех частях» (подзаголовок «Конька») мгновенно расхватали. Ее читали по складам при свете лучины. Читали, смеялись и покачивали головами, пересказывали детям. Читал ершовскую сказку русский народ — крестьянство, те, кого с высокомерным презрением называли «мужичьем», «лапотниками». Цензура спохватилась и, взявшись за «несерьезную», а то и «непотребную» сказку пожестче, вынесла ей, беззащитной, приговор, очень похожий на классическое унтер-пришибеевское «молчать и не пущать». «Конек», казалось бы, угомонился надолго. Но было уже поздно — он стал сказкой народной, а не только авторской. Чем же так не угодил николаевской светской и церковной цензуре веселый, себе на уме, смекалистый деревенский парнишка, которому по чисто сказочным законам полагалось считаться дурачком — и только? В сказке происходили неслыханные и невиданные вещи. Народ пичкали назиданиями, призывали и прямо-таки толкали с помощью могучих кулачищ полицейских держиморд к покорному, смиренному «упованию на волю божию», «не пущали» к образованию. А Ершовский герой всего добился не послушанием и покорностью, а смекалкой и ловкостью. Мужик-дурак не только «на небе очутился», где и слыхом не слыхать ни о богах,, ни об ангелах. Он еще—подумать только!—«сделался царем». Да, да, мальчишка-сочинитель подвел следующий итог развитию сюжета: Как поймал Иван Жар-птицу, Как похитил Царь-девицу, Как кольцо ее достал, Как он в небе погулял, Как он в солнцевом селенье Киту выпросил прощенье, Как по милости своей Спас он тридцать кораблей, Как в котлах он не сварился, Как красавцем учинился,— Словом, наша речь о том— Как он сделался царем. Каждое слово в перечне подвигов Иванушки так и дышало дерзкой насмешкой. И сказочность тут была ни при чем. Конечно, всяко бывало в «грубых» народных выдумках. Но чтобы царишка-старичишка с разумом жестокого, капризного, балованного дитяти резвился и потешал простонародье да еще в результате «велел себя раздеть, два раза перекрестился, бух в котел — и там сварился»?!... Это уже переходило все границы! Тем более, что Иван-то-дурак из того же испытания вышел как нельзя более достойно: и «красавцем учинился», и на невесть откуда явившейся диковинной Царь-девице женился да еще и под громкие крики народа занял царский трон... Сказка, собравшая в себя вековечную народную мудрость, полную презрительной насмешки надо всем «вышестоящим», то есть над церковниками, полицией и, в первую очередь, над царской властью, признана была вредной. Абсолютно «бездумное», намеренное умолчание о божественном населении небес тоже не было ей прощено: «благомыслящая» журналистика разразилась негодующими крикливыми статьями. И Петр Ершов отправился в дальний путь. Предприимчивые книгоиздатели, памятуя о неслыханном успехе первых изданий и рассчитывая выколотить прибыль из следующих, «подправленных», в течение многих лет слали в Тобольск предложения. Но вот незадача! Добросовестно пытаясь «подправить» текст и хоть как-то накормить семью, где было десятеро детей, тобольский учитель шлифовал свое сочинение, по меньшей мерз, странным нбразом. Он просто пользовался случаем, чтобы, повинуясь безошибочному инстинкту художника, еще ярче высветить то, что в «интересах дела» следовало бы вообще убрать: угодливость царских слуг, старческое слабоумие царя, грубость и тупость присматривающих за порядком исполнителей царской воли,.. Так и получилось, что до 1917 года это знаменитое произведение публиковалось с цензурными искажениями. И только в советское время «Конька-Горбунка», переведенного на языки многих народов мира, ставшего спектаклями, фильмами, балетом, известного в Монголии, Японии и на далеком острове Ява, узнали все таким, каким он был сочинен. Вступив в веселый и яростный бой с «большими», его отвоевали для себя дети. И все, от мала до велика, начав в первые годы жизни с захватывающего интереса к приключениям Иванушки и двугорбого конька, читают замечательную сказку на протяжении десятилетий, дивятся чудесам вольного, яркого, чисто русского народного языка. Ершовское произведение не из тех, чьи совершенства постигаются постепенно, путем изучения и «вчитывания». Оно сразу раскрывает перед нами широкие, свободные, сверкающие и переливающиеся всеми цветами радуги, всеми оттенками чувств и мыслей просторы истинной поэзии. И как бы чист, как бы хорош ни был перевод на другой язык, читать «Конька-Горбунка» обязательно нужно в подлиннике. Ведь никакое иное, кроме поэтического, искусство не сможет заменить народных оборотов речи, народного вымысла, народных обычаев. Слово «одинешенек», которое так восхитило Пушкина в стихах: «выбегает к окияну, на котором белый вал одинешенек гулял», или того же «окияна», которое куда вернее и красочнее, а главное — народнее, чем правильное «океан», — этих слов, целых строф, глав, частей и всего сочинения в целом—: не заменить ничем, как немыслимо «причесать» древние былины, старинные обрядовые песни, самый дух народа> И, наконец, последнее. Были поэты очень известные, достигшие в своем искусстве совершенства, которые пытались переиначить «Конька», пригладить его. Эти попытки «правильно» переписать сказку Ершова ни к чему не приводили, получалось фальшиво, то есть неподлинно, неистинно. Так случилось со стихотворной сказкой Василия Андреевича Жуковского «О Иване-Царевиче и сером волке», не говоря уж о бесталанных подделках и подражаниях. Потому что не волшебства и чудеса, не сверхъестественные дарования помогли Иванушке-дурачку одолеть царя и его придворных угодников, а дружба, верность и преданность Конька — маленького, лопоухого уродца о двух горбах. Не приключения на земле, в небесах и в море-окияне в ершовской сказке самое чудесное, самое непобедимое, а товарищество, которым так сильны ее герои... М. Бабаева |
31 10 | С50-16273-6 (2 пл.) 1981, дата записи: 1981 г. |
| СКАЗКА ЗА СКАЗКОЙ Выпуск I, пластинки 9, 10 П. ЕРШОВ (1815 — 1869) «КОНЁК-ГОРБУНОК» Читает О. ТАБАКОВ Использована музыка А. Лядова и И. Стравинского Режиссер В. Храмов Звукорежиссер Л. Должников. Редактор И. Якушенко Апрелевский ордена Ленина завод грампластинок, 1981 CD MEL CD 50 01377 |
| Родная литература в средней школе. VIII класс. Комплект из 9 пластинок. Шестая пластинка. |
8 | Д 5878-9 1960 |
| Танец Луны из балета "Калевипоэг" (Э. Капп); Парафраза на тему вальса "Голубой Дунай" (И. Штраусс - Б. Лукк); Аллегро ля минор, соч. 144 "Житейские бури" (Ф. Шуберт) |
6 | Д 05870–7 (4 пл.) 1960, дата записи: 1936 |
| Спектакль МХАТ СССР. Запись 1936 г. Действующие лица и исполнители: В.Качалов – от автора К.Еланская – Катюша Маслова В.Ершов – Неклюдов О.Книппер-Чехова – Графиня Чарская А.Степанова – Мариэтт М.Кедров – Симонсон Н.Тихомирова – Мария Павловна А.Вишневский – Председатель суда М.Прудкин – Прокурор Бреве Г.Герасимов – Смотритель Е.Скульская – Надзирательница А.Зуева – Матрена и другие Более раннее издание Д—01857-64 |
1 | Д 05848–9 1959 |
| Авторы–составители – П. Лобанов, Е. Давыдова, Р. Берберов |
6 | Д 5832–3 1959 |
| Коцертино для двух ф-но (Э. Капп); Маленькая сюита (К. Дебюсси) |
8 2 | Д 005802–3 1959 |
| 1. Люблю тебя, мой край родной (Г. Подельский - И. Насалевич, пер. Л. Смирнова); 2. В рабочем поселке (Ю. Милютин - А. Фатьянов); 3. Новгородская лирическая (М. Матвеев - Н. Глейзаров); 4. Черное море (О. Фельцман - М. Матусовский); 5. Вальс ожидания (Ф. Мартынов - В. Медведев); 6. На Дунае голубом (К. Листов - А. Жаров). Г. Отс и В. Гурьев (1, 3), Г. Отс (2, 4–6). |
13 | Д 5790-1 1959 |
| Дорогая собака - Б. Петкер (Дубов), А. Кторов (Кнаппе). Средство от запоя – О.Абдулов (Почечуев), В.Попов (Дикобразов), А.Грибов (Гребешков), Р.Плятт (от автора) |
| Горе; Ночь перед судом, рассказы штамп "Пробная" |
6 | Д 5754–5 1959 |
| "На святках"; "Циник", рассказы |
5 1 | Д 005752-3 1959 |
| Чтоб на ромашках не гадать (муз. Д. Соловьева, сл. В. Крутецкого) – А. Александрович Танго, из оперетты «Сто гитар» (муз. Л. Лайтай) Весенним вечером (муз. Г. Носова, сл. Ю. Романова) – А. Александрович Сто лет, фокстрот (муз. В. Шпильмана, сл. С. Гинзберг) – А. Александрович Вечерняя песня, медленный фокстрот (муз. Б. Битова) Сибирский паренек (муз. Н. Шахматова, сл. Н. Глейзарова) – А. Александрович |
1 | Д 5710–1 1959 |
| Икрам Акбаров. "Памяти поэта", симф. поэма - симф. оркестр Гос. филармонии Узбекской ССР, дир. М. Насимов. Жонон келадур (узб. нар. песня, сл. Хамзы) - М. Узаков; Сайера (Хамза - Фуркат) - Х. Насырова; Хой ишчилар (муз. и сл. Хамзы) - Н. Хашимов |
72 | НД 05698-703 (3 пл.) 1959, дата записи: 19 января 1950 года |
| ЛЫСЕНКО Николай Витальевич (1842—1912) «Наталка Полтавка», опера в трех действиях (на украинском яз.) Текст И. Котляревского Наталка — 3. Гайдай (сопрано), Терпилиха — М. Литвиненко-Вольгемут (сопрано), Петро — И. Козловский (тенор), Выборный — И. Паторжинский (бас), Микола — М. Гришко (баритон) Солисты, хор и оркестр Гос. академ. театра оперы и балета Украины Дирижер Б. Чистяков ПЕРЕИЗДАНИЕ |