Вячеслав Артёмов посвятил Реквием «Мученикам многострадальной России» и. соразмерно масштабу трагедии, создал гигантскую звуковую эпопею, величественный монумент с тщательной выписанностью всех деталей, тонкой проработанностью каждого штриха и вместе с тем — необъятный. Как грандиозное живописное полотно, это произведение можно долго «рассматривать» вблизи, поражаясь смысловым значениям каждой звуковой подробности. Но можно отойти на расстояние — и тогда оно потрясает величественностью, мощью обшей драматургии, динамикой эмоционального развития, могучей властностью художественного впечатления.
Обращение к Реквиему было для композитора символом сопричастия русской трагедии трагедиям мировой истории, приобщения к вечным духовным ценностям, окончательное постижение которых происходит только на пороге жизни и смерти.
Имеете с тем автор толкует традиционный текст Реквиема иначе — проецирует его на события отечественной истории, воспринимает как свидетель, очевидец. Канонический текст становится импульсом, источником возникающих в творческом сознании композитора ассоциативных картин, образов. Объем ассоциаций, таящихся в глубине этой музыки, безграничен, как безгранична историческая проекция «темы» произведения, как беспределен в земных критериях времени «сюжет» Реквиема. Каждый может услышать его по-своему.
Мы чувствуем преемственность Реквиема Вячеслава Артёмова с лучшими произведениями этого жанра в мировой музыке, глубокую, корневую связь с музыкой Баха. Иллюзия безграничного звукового пространства, космического масштаба «действия» имеет зону ассоциативных аналогий — с космосом Скрябина. Лучезарный свет Sanctus отсылает память слушателя к страницам «Сказания о граде Китеже» Римского-Корсакова. А сама концепция сочинения — искупления, тихого прощения, возвышения духа перед лицом вечности это ли не исцеляющая концепция всего великого русского искусства!
И вместе с тем глубоко современен динамичный контакт разных музыкально-семантических пластов, интонационно-гармонических средств, апеллирующих к музыкальному опыту слушателя и объединенных точным драматургическим замыслом.
И еще об одном необходимо сказать — о чистоте художественного языка сочинения, красоте, как исходной этической предпосылке всех средств, всех приемов выражения. Никаких экстремальных средств воздействия на слушателя, никакого давления, никаких превышений. Классическая концепция искусства!
Ю. Евдокимова, доктор искусствоведения, профессор