6 дней
О сайте
СЛУШАЯ ВАНА КЛИБЕРНА...
Летом 1972 года в Москве состоялись концерты американского пианиста Вана Клиберна. Как и в прежние приезды, выступления артиста привлекли огромную аудиторию. Можно утверждать, что Ван Клиберн — один из немногих зарубежных музыкантов, пользующихся в нашей стране не только признанием, но и исключительной популярностью.
Еще в дни I-го Международного конкурса им. Чайковского яркая одаренность привлекла к нему симпатии многочисленных любителей музыки, ставших с течением времени устойчивыми его поклонниками и почитателями. Каждое выступление пианиста в нашей стране становится для них крупным музыкальным событием. Немало содействует успеху артиста и репертуарная
общедоступность его. концертов. За ‘редким исключением Клиберн играет традиционные произведения мировой фортепианной литературы, давно ставшие «настольными книгами» самых широких кругов людей в той или иной степени «затронутых» музыкой.
Из многих произведений, исполненных в этот его приезд, вершинами стали, как и следовало ожидать, фортепианные концерты — Первый Чайковского и Второй Рахманинова.
Перед нами на сей раз предстал зрелый мастер, нашедший свою дорогу в многосложном искусстве фортепианного исполнительства. Основное в его нынешнем артистическом облике — это неизменяющая ему искренность, отсутствие даже намеков на «картинность», сентиментальную чувствительность, в которых прежде кое-кто готов был его упрекать.
Вторым концертом Рахманинова, известным любителям музыки более чем досконально, удивить трудно. И все же поразительно, как близки пианисту интонационный строй рахманиновской широкой напевности и ошеломляющая контрастность шквальных рахманиновских кульминаций. Но, пожалуй, главное в его видении — это точное его ощущение колористических ‘особенностей
рахманиновской оркестровой партитуры. Фортепиано здесь является главным инструментом, но нигде не ущемляет права других инструментов в этой, по существу, симфонии.
Прозвучал иначе и Первый концерт Чайковского. К юношеской увлеченности, которая так пришлась по душе в первых московских выступлениях Клиберна, добавились, я бы сказал, черты мужественности, более того, суровости.
Нынешним исполнением этого концерта Клиберн становится в ряд интереснейших его интерпретаторов — С. Рихтера и Э. Гилельса. Клиберновская трактовка на редкость ясная и классически уравновешенная. Нельзя не сказать особо об исполнении финала концерта. Несколько подчеркнутая акцентировка в изложении основной темы как нельзя более колоритно изображает характер этой народной, наполненной танцевальностью сцены.
В программе московских концертов Клиберна снова прозвучал и Второй концерт Брамса, одно из величайших созданий мировой фортепианной классики.
Если воплощение философских глубин брамсовской музыки связано у Клиберна с. некоторой отчужденностью от не всегда близких ему образов, все же его исполнение Концерта отличается прежде всего целомудренностью, непосредственностью, которые сами по себе подкупают. Клиберн играет хорошую музыку со свойственным ему увлечением. Он всегда как бы
«впервые» видит и чувствует каждую следуюшую страницу партитуры. Быть может, самое привлекательное в его игре — безупречно точное, выразительное изложение своей партии в полном единстве с намерениями дирижера. Вся
партитура слышна «насквозь», с предельной ясностью.
«Новинкой» клиберновского репертуара явился Концерт Грига. По обстоятельствам весьма непонятным это произведение редко исполняется в симфонических сезонах. А жаль — Концерт и сегодня не утратил своих достоинств, он не стареет. Своеобразная его мелодика, оригинальность гармонического склада, проникнутые :национальным норвежским колоритом, привлекают своей удивительной кристаллической чистотой. Концерт требует от исполнителя серьезных артистических данных, подлинного технического
мастерства. Только тогда он засверкает всеми своими гранями.
Не так давно музыкальная Москва была взбудоражена рихтеровским исполнением Концерта Грига. Вдумчивым его интерпретатором
показал себя и Клиберн.
Пианисту близок дух григовской музыки, главным образом, своей безыскусностью. Наверное поэтому и его отношение к этому замечательному творению отличается какой-то особенной ласковой бережностью. Здесь также, как в Концерте Чайковского, артист избегает чрезмерно быстрых темпов, добиваясь певучести даже в сложных фигурациях и украшениях. Пианист,
очевидно, хорошо понял, что техническое мастерство не более чем средство для достижения высоких художественных целей. Несомненно, что в творческой биографии Клиберна Концерт Грига займет место в ряду наиболее близких его
художественной индивидуальности произведений мировой фортепианной музыки.
Говоря о выдающемся исполнении этих концертов, необходимо отдать должное оркестру Московской филармонии и дирижеру К. П. Кондрашину — давнему партнеру Клиберна в его концертной деятельности. И не только в нашей стране, но и за рубежом. Редкое совпадение художественных интересов, высокий артистизм характеризуют это содружество наилучшим образом.
Нет возможности подробно остановиться на особенностях исполнения Клиберном многочисленных сольных произведений. Здесь также заметны результаты «повзросления» молодого мастера. Это особенно ярко проявилось в Вариациях Брамса на тему Генделя, сыгранных с большой внутренней экспрессией, а также в 6-й сонате Прокофьева, исполнение которой отличалось исключительной проникновенностью и техническим совершенством. В ряду других произведений сильное впечатление оставили Мефистовальс Листа и некоторые пьесы Дебюсси.
Разговор о концертах Клиберна нельзя считать сколько-нибудь полным, если не остановиться на его бисах. Для него здесь нет нормы. Нередко они занимают дополнительную половину «законной» программы.
Именно в бисах, на мой взгляд, наиболее ясно раскрывается облик артиста. Он исполняет без какой-либо системы, как бы «по зову сердца», наиболее близкие ему пьесы и потому достигает нередко подлинной художественной завершенности.
С исключительной душевностью Клиберн играл скрябинский Ноктюрн для левой руки. В его исполнении широкая взволнованная напевность этой лирической жемчужины, казалось, заставляла звучать даже стены зала. Не перестаешь удивляться, до чего Клиберну сродни русская музыка. Ведь этому научиться невозможно. С этим надо, как говорят, родиться. Не останавливаясь на других сверхпрограммных пьесах, многие из которых были прочтены артистом как бы заново, хочется особо отметить исполнение «Революционного» этюда Шопена: интерпретация отличалась необыкновенной силой драматизма, «железным» ритмом, предельной отточенностью, скульптурной зримостью рисунка.
Нельзя не сказать и о знаменитом клиберновском «Посвящении» Шумана-Листа. Эта пьеса наверное в памяти у всех, кто был на «старте» конкурсного триумфа пианиста в 1958 году. Для многих этот романс Шумана получил в поэтичном изложении артиста второе рождение, а может быть, и первое...
На концертах Клиберна необыкновенно впечатляет атмосфера праздничности, царящая в зале. Восторг публики, особенно молодежи, не знает предела. Действительно, трудно устоять перед неотразимой привлекательностью его щедрой художнической натуры. Отсюда и исключительная стабильность обаяния музыканта, которая объясняется, конечно, самой его игрой, включая и внешние ее особенности.
О Клиберне уместно сказать словами одного музыканта: «в музыке много званных, но мало избранных». Ему предопределено, мы надеемся, всегда быть избранным артистом в центре подлинных музыкальных интересов и событий.
Б. Владимирский
Летом 1972 года в Москве состоялись концерты американского пианиста Вана Клиберна. Как и в прежние приезды, выступления артиста привлекли огромную аудиторию. Можно утверждать, что Ван Клиберн — один из немногих зарубежных музыкантов, пользующихся в нашей стране не только признанием, но и исключительной популярностью.
Еще в дни I-го Международного конкурса им. Чайковского яркая одаренность привлекла к нему симпатии многочисленных любителей музыки, ставших с течением времени устойчивыми его поклонниками и почитателями. Каждое выступление пианиста в нашей стране становится для них крупным музыкальным событием. Немало содействует успеху артиста и репертуарная
общедоступность его. концертов. За ‘редким исключением Клиберн играет традиционные произведения мировой фортепианной литературы, давно ставшие «настольными книгами» самых широких кругов людей в той или иной степени «затронутых» музыкой.
Из многих произведений, исполненных в этот его приезд, вершинами стали, как и следовало ожидать, фортепианные концерты — Первый Чайковского и Второй Рахманинова.
Перед нами на сей раз предстал зрелый мастер, нашедший свою дорогу в многосложном искусстве фортепианного исполнительства. Основное в его нынешнем артистическом облике — это неизменяющая ему искренность, отсутствие даже намеков на «картинность», сентиментальную чувствительность, в которых прежде кое-кто готов был его упрекать.
Вторым концертом Рахманинова, известным любителям музыки более чем досконально, удивить трудно. И все же поразительно, как близки пианисту интонационный строй рахманиновской широкой напевности и ошеломляющая контрастность шквальных рахманиновских кульминаций. Но, пожалуй, главное в его видении — это точное его ощущение колористических ‘особенностей
рахманиновской оркестровой партитуры. Фортепиано здесь является главным инструментом, но нигде не ущемляет права других инструментов в этой, по существу, симфонии.
Прозвучал иначе и Первый концерт Чайковского. К юношеской увлеченности, которая так пришлась по душе в первых московских выступлениях Клиберна, добавились, я бы сказал, черты мужественности, более того, суровости.
Нынешним исполнением этого концерта Клиберн становится в ряд интереснейших его интерпретаторов — С. Рихтера и Э. Гилельса. Клиберновская трактовка на редкость ясная и классически уравновешенная. Нельзя не сказать особо об исполнении финала концерта. Несколько подчеркнутая акцентировка в изложении основной темы как нельзя более колоритно изображает характер этой народной, наполненной танцевальностью сцены.
В программе московских концертов Клиберна снова прозвучал и Второй концерт Брамса, одно из величайших созданий мировой фортепианной классики.
Если воплощение философских глубин брамсовской музыки связано у Клиберна с. некоторой отчужденностью от не всегда близких ему образов, все же его исполнение Концерта отличается прежде всего целомудренностью, непосредственностью, которые сами по себе подкупают. Клиберн играет хорошую музыку со свойственным ему увлечением. Он всегда как бы
«впервые» видит и чувствует каждую следуюшую страницу партитуры. Быть может, самое привлекательное в его игре — безупречно точное, выразительное изложение своей партии в полном единстве с намерениями дирижера. Вся
партитура слышна «насквозь», с предельной ясностью.
«Новинкой» клиберновского репертуара явился Концерт Грига. По обстоятельствам весьма непонятным это произведение редко исполняется в симфонических сезонах. А жаль — Концерт и сегодня не утратил своих достоинств, он не стареет. Своеобразная его мелодика, оригинальность гармонического склада, проникнутые :национальным норвежским колоритом, привлекают своей удивительной кристаллической чистотой. Концерт требует от исполнителя серьезных артистических данных, подлинного технического
мастерства. Только тогда он засверкает всеми своими гранями.
Не так давно музыкальная Москва была взбудоражена рихтеровским исполнением Концерта Грига. Вдумчивым его интерпретатором
показал себя и Клиберн.
Пианисту близок дух григовской музыки, главным образом, своей безыскусностью. Наверное поэтому и его отношение к этому замечательному творению отличается какой-то особенной ласковой бережностью. Здесь также, как в Концерте Чайковского, артист избегает чрезмерно быстрых темпов, добиваясь певучести даже в сложных фигурациях и украшениях. Пианист,
очевидно, хорошо понял, что техническое мастерство не более чем средство для достижения высоких художественных целей. Несомненно, что в творческой биографии Клиберна Концерт Грига займет место в ряду наиболее близких его
художественной индивидуальности произведений мировой фортепианной музыки.
Говоря о выдающемся исполнении этих концертов, необходимо отдать должное оркестру Московской филармонии и дирижеру К. П. Кондрашину — давнему партнеру Клиберна в его концертной деятельности. И не только в нашей стране, но и за рубежом. Редкое совпадение художественных интересов, высокий артистизм характеризуют это содружество наилучшим образом.
Нет возможности подробно остановиться на особенностях исполнения Клиберном многочисленных сольных произведений. Здесь также заметны результаты «повзросления» молодого мастера. Это особенно ярко проявилось в Вариациях Брамса на тему Генделя, сыгранных с большой внутренней экспрессией, а также в 6-й сонате Прокофьева, исполнение которой отличалось исключительной проникновенностью и техническим совершенством. В ряду других произведений сильное впечатление оставили Мефистовальс Листа и некоторые пьесы Дебюсси.
Разговор о концертах Клиберна нельзя считать сколько-нибудь полным, если не остановиться на его бисах. Для него здесь нет нормы. Нередко они занимают дополнительную половину «законной» программы.
Именно в бисах, на мой взгляд, наиболее ясно раскрывается облик артиста. Он исполняет без какой-либо системы, как бы «по зову сердца», наиболее близкие ему пьесы и потому достигает нередко подлинной художественной завершенности.
С исключительной душевностью Клиберн играл скрябинский Ноктюрн для левой руки. В его исполнении широкая взволнованная напевность этой лирической жемчужины, казалось, заставляла звучать даже стены зала. Не перестаешь удивляться, до чего Клиберну сродни русская музыка. Ведь этому научиться невозможно. С этим надо, как говорят, родиться. Не останавливаясь на других сверхпрограммных пьесах, многие из которых были прочтены артистом как бы заново, хочется особо отметить исполнение «Революционного» этюда Шопена: интерпретация отличалась необыкновенной силой драматизма, «железным» ритмом, предельной отточенностью, скульптурной зримостью рисунка.
Нельзя не сказать и о знаменитом клиберновском «Посвящении» Шумана-Листа. Эта пьеса наверное в памяти у всех, кто был на «старте» конкурсного триумфа пианиста в 1958 году. Для многих этот романс Шумана получил в поэтичном изложении артиста второе рождение, а может быть, и первое...
На концертах Клиберна необыкновенно впечатляет атмосфера праздничности, царящая в зале. Восторг публики, особенно молодежи, не знает предела. Действительно, трудно устоять перед неотразимой привлекательностью его щедрой художнической натуры. Отсюда и исключительная стабильность обаяния музыканта, которая объясняется, конечно, самой его игрой, включая и внешние ее особенности.
О Клиберне уместно сказать словами одного музыканта: «в музыке много званных, но мало избранных». Ему предопределено, мы надеемся, всегда быть избранным артистом в центре подлинных музыкальных интересов и событий.
Б. Владимирский