АЗГ, № заказа не указан Художник А.Гусев Фото В.Ивлевой, А.Усова, В.Конрадта, В.Немтинова, В.Барановского ВСГ. Запись студии Лен. рок-клуба, 1984-1985 НОЧИ БОРИСА ГРЕБЕНЩИКОВА Он приехал в Переделкино, как всегда неожиданно, после внезапного звонка — по-хорошему худой, этакий вольный рок-стрелок, с гитарой вместо лука или арбалета. Привычная к странствиям куртка, холщовый шотландский подсумок, удлиненное бледное лицо с улыбочкой фавна и полусапоги, которые он порывался снять, ' чтобы не наследить, — все обозначало в нем городского Робина Гуда. Освоясь в тепле, ночной гость рассказал, как на днях утонул Саша Куссуль, скрипач из их «Аквариума» — переплыл Волгу, а на обратном пути сил не хватило. Перед тем, как запеть, гость разложил на столе рядом со столовыми приборами музыкальные футлярчики и надел на шею металлический хомут-подставку для губной гармошки. Начал с «Деревни». Ах, эта постпинкфлойдовсиая деревня, тонко оркестрованная кваканьем лягушек, ночными вздохами и потусторонней скрипкой Куссуля. где протяжные северные российские распевы переплетаются с кельтскими, это отнюдь не полуграмотная «дура-деревня» спита «а-ля рюсс», а новая загадка, в которой судьба, свобода, душа и свой язык, — о чем ты, вечно вечная и новая природа!.. Ночные переделкинские перелески и сирени с незавышенным фоном прильнули к стеклам послушать про себя. Если же станет темно, чтобы читать тебе — Я открываю дверь, и там стоит ночь. Голос Бориса Гребенщикова высокий, странный, с нереальным отсветом, будто белая ночь. Культура Северной Пальмиры стоит за ним. Мы охвачены тою же самою Оробелою верностью тайне, Как раскинувшийся панорамою Петербург за Невою бескрайней. Когда он, закрыв веки, оборачивается к окну в профиль, белокурые волосы, схваченные сзади тесемкой, чтобы не мешали, походят на косу времен Павла. В отличие от «хард-рока» и «металлистов» автор бережен к слову, он следует не только школе ироников Заболоцкого и Хармса, но и волевому глаголу Гумилёва. Сквозь пластмассу и жесть Иван Бодхидхарма склонен видеть деревья Там, где мы склонны видеть столбы. Гребенщикову 33 ныне. Принято считать это возрастом Христа и Ильи Муромца, возрастом душевных свершений. Он окончил факультет математики ЛГУ, работал программистом, подтверждая практикой утверждение петербургского поэта, что надо верить больше математике, чем мистике. Его отличают тонкий профессионализм, артистизм, истинное знание классики. Даже Сергей Курёхин, что куролесит у него на рояле, идет от классики. Еще студентом, оцепенев от Битлов, он основал ансамбль «Аквариум», пожалуй, самую некоммерческую из групп. Он суперпопулярен. Люди, не знающие его аудитории, представляют ее сборищем нравственных уродов и истеричек. Между тем это серьезные знатоки. Ему пишут, как сегодняшнему лидеру кассетной культуры, тысячи — студенты, молодые солдаты и офицеры, таежники. Музыка единит людей и народы. Когда к нам заезжал Боб Дилан, мне не удалось их свести, но, думаю, заокеанскому идолу пришлись бы' по душе русские распевы современного ленинградца. Зато с Алленом Гинсбергом они заинтересованно играли друг другу в наших деревянных стенах. «Всухую», под гитару и губгармошку, поет он свой «Глаз», который, конечно, теряет без оркестровки саксофонов, но выигрывает в искренности: На нашем месте должна быть звезда. Ты чувствуешь сквозняк оттого, что это место свободно. Вслушиваясь в ночного гостя, ищущего свои пути, в его «Детей Декабря» и «Небо», я пытаюсь понять загадочное ироничное племя, про которое столько ворчливо врали, , отпихивали от культуры, нарекали эгоцентризмом и инфантилизмом. Но именно они, юные пожарники Чернобыля, не дожидаясь производства защитных скафандров, шагнули в огонь, спасли Киев, Смоленск и нас с вами, именно они, аудитория Гребенщикова, двадцатилетние пограничники, вытащили сотни тонущих с «Нахимова». Поверим их вкусу. Их сложному внутреннему миру. Музыка для них не только главное увлечение, это средство, общения в разрозненной жизни. Нынешние дети с ходу отличают группы «Зоопарк», «Браво», «Кино», «Роллинг стоунз» и «Кокто твинз», так же, как детство их прадедов отличало раскраску ирокезов от могикан по Ф. Куперу и М. Риду. Происходит рождение некоего коллективного музыкального сознания, миллионы магнитофонов страны сливаются в некую духовную индустрию, по кассетному селектору откликаются миллионы душ. Это явление. Или правда идет создание «рок-фольклора» молодого народа эпохи НТР? Освоенная массами современная музыкальная аппаратура ничуть не сложнее для детей компьютерного века, чем была Для своего времени изобретенная в прошлом веке гармошка. В случае Гребенщикова эта новая стадия устного «народного творчества» сложна и тонка по вкусу. Настоящий мастер всегда образован. Скажем, кажущаяся площадность Высоцкого обманна — он читал и чтил Бальмонта, Цветаеву и современных мастеров. Новая музыкальная культура, пробиваясь с боем, противостоит как тугоухим консерваторам, так и разливанному морю механической поп-халтуры. Не всем новое явление по вкусу. Есть у него вещи еще недодуманные. Так и должно быть. Уходя, застенчиво ссутупясь, Борис дал мне свою прозаическую повесть, уходящую в глубь сказов и «нескладух». Новое время работает на новые песни. Поздравим автора с первым диском. Жаль, что премьера запоздала. Жаль, что диск не резиновый, и в него не вошли «Пока не начался джаз» и другие программные вещи. На этом диске звучат последние записи скрипки Александра Куссуля. Жаль, что он уже не услышит этого диска. АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ

Несокрушимая и легендарная. К 60-летию Вооруженных Сил СССР

С60-09893-4

1977, дата записи: 1962, 1973 - 1977 гг.

АЗГ ГОСТ 73

Булат Окуджава - Новые песни

С60 25001 009

1987, дата записи: 1986

ЛЗГ «ПОЭТУ НАСТОЯЩЕМУ СПАСИБО...» Четверть века назад, счастливо совпав во времени с появлением у нас бытовых магнитофонов, зазвучали на сотнях, тысячах и очень скоро на десятках тысяч пленок песни Булата Окуджавы. Уже в 1961 году Всесоюзная студия грамзаписи произвела первую запись этих песен. Их непривычность, необычность (жанр авторской песни только зарождался) вызвала такую острую дискуссию, прозвучали такие уничижительные оценки, что пластинку Студия тогда выпустить так и не решилась. Вспоминая те времена, поэт Юрий Ряшенцев свидетельствует: Когда во всех концах державы, Магнитной лентой шелестя, Возникли песни Окуджавы, Страна влюбилась в них, хотя Какая брань, какие клички Тем песням выпали в свой срок... Но вот «в свой срок» многое встало на свои места, об этих песнях написаны десятки восторженных статей, а мы с вами держим в руках очередной большой диск с записями авторского исполнения пятнадцати новых песен Булата Окуджавы. У этого певца и поэта очень определенная, хотя и достаточно обширная аудитория. ( Общий тираж его авторских пластинок только в нашей стране подходит уже ко второму миллиону). Однако песни Булата Окуджавы и сегодня нравятся далеко не всем. Но уж тот, кто их полюбит, — полюбит навсегда, встанет под их знамена, будет искать всё новые записи, будет стремиться любой ценой попасть на редкие выступления Булата Окуджавы, не пропустит его еще более редкие появления на экранах телевизоров. Мне кажется, самая главная особенность песен Булата Окуджавы — их обращенность не только к большой аудитории, не только ко всем вместе, но к каждому в отдельности. Замечательно его умение установить со слушателем как бы двусторонний душевный контакт. Уникальное свойство, благодаря которому, слушая песни Окуджавы, как бы превращаешься в его собеседника. Поэт и певец словно берет на себя наши заботы и отвечает на наши вопросы, успокаивает нас, и учит, и вселяет надежду... Вслушайтесь во все эти «мой дорогой», «а мы с тобой, брат», «давайте восклицать...», «извините...», «пожалуйста...», «знаете...» — слова, казалось бы, необязательные и, как утверждал один из особенно суровых критиков Окуджавы, «совершенно лишние». Но именно с них, может быть, начинает создаваться в разговоре Окуджавы со слушателем столь дефицитная и столь желанная в наше время атмосфера искреннего человеческого внимания и общения. Вероятно, поэтому так много людей, никогда не видевших поэта воочию, считают себя как бы лично знакомыми с Булатом Окуджавой и лично ему многим обязанными. Настойчиво и последовательно Окуджава внушает своим слушателям простые, но вечные истины о любви, вере, дружбе, надежде, братстве, верности... За немногим исключением песни Булата Окуджавы уже широко известны, но тем не менее их никак нельзя отнести к массовым. Популярность таких песен на его слова, как «Бери шинель, пошли домой» и «Мы за ценой не постоим», — случаи крайние и исключительные. Обе эти песни писались специально для кинофильмов (что достаточно редко в поэтической практике Булата Окуджавы). Их текст был несколько стилизован, заведомо прост, мелодия легко запоминаема. (Музыка к одной написана композитором В. Левашовым, мелодия другой, счастливо найденная Окуджавой, была оркестрована А. Шнитке). В большинстве же других песен Окуджавы, даже внешне бесхитростных, в таких, например, как «Солнышко сияет, музыка играет», текст достаточно сложен, некоторые строки дают возможность нескольких толкований. Глубокий подтекст, действительно, присутствующий во многих песнях Окуджавы, их иносказательность, метафоричность, иногда не очень простая символика, расплывчатость картины, мерцание образа, другие достаточно сложные приемы, составляющие его поэтику, определяют своеобразие стихов, казалось бы, обращенных к сравнительно узкому кругу любителей поэтического слова. Однако это не препятствует быстрому распространению его песен и их долгожительству. Это обстоятельство, а также такие примечательные особенности песен Окуджавы, как яркая афористичность некоторых строк, фольклорные ритмы, различные виды повторов, позволяют приблизить некоторые из этих песен к народным. Приблизить, но отнюдь не отождествить. Ибо не менее характерной чертой песенного творчества Булата Окуджавы является его ярко выраженная личностность, качество, закономерно отсутствующее в народной песне. Авторство же песен Булата Окуджавы определяется легко и сразу: не таких строчках, образах и названиях, как «Часовые любви», «Госпожа Удача», «Дежурный по апрелю», «Ах, Арбат, мой Арбат, ты моя религия...», «Надежды маленький оркестрик», — нестираемое, легко различимое клеймо большого мастера, не похожего ни на кого. Такое совершенно необычное сочетание качеств народной песни и свойств сугубо индивидуальной лирической поэзии, включая очень субъективные и сложные приемы поэтики XX века, мне кажется, и определяет своеобразие песенного дарования Булата Окуджавы. Высокая гражданственность, подлинный демократизм его песен, вера автора в высокое предназначение искусства -страстная ненависть к тому, что мешает людям жить, радоваться и надеяться, прежде всего, к войне, ненависть, всю силу которой он вложил в одно столь хлесткое слово — «подлая», — все это составляет сложное и прекрасное единство песенного дара Булата Окуджавы. Длящаяся многие годы и все растущая популярность его песен дает основание уточнить одно давнее определение этого жанра, которое когда-то дал Павел Антокольский и которое не раз повторял и сам автор, говоря, что «это не совсем песня, это просто способ исполнения своих стихотворений под аккомпанемент". Четверть века назад в этой формулировке был определенный резон и даже насущная необходимость: она выводила песни Окуджавы из-под яростного обстрела профессионалов-композиторов, профессионалов-гитаристов и профессионалов-вокалистов. Но теперь, когда улеглись страсти, так бурно бушевавшие два десятилетия назад вокруг этого имени, и когда уже десятки песен Окуджавы прозвучали с экранов кино и телевидения, легли на грампластинки, вошли в спектакли и радиопередачи, теперь стали совершенно несомненны и их музыкальные достоинства, высокий уровень композиторского и исполнительского дара Булата Окуджавы. Еще для многих необычного, но уже почти для всех очевидного. Мелодии песен Окуджавы, чаще простые, а иногда и весьма прихотливые, удивительно красивы (вспомните, например, «Грузинскую песню», «К чему нам быть на «ты», к чему», «Старый пиджак», «Прощание с новогодней елкой»; вслушайтесь в мелодии таких песен на этой пластинке, как «Музыкант», «Все глуше музыка души», «В моей душе запечатлен...», и вам не понадобится никаких иных доказательств). Высокие музыкальные достоинства песен Булата Окуджавы подтверждает и успех его песен за рубежом: во Франции, Японии, в ФРГ и ГДР и особенно в Польше. В 1985 году Булату Окуджаве был присужден приз «Золотая гитара» на фестивале в Сан-Ремо (Италия). Пленяет, околдовывает слушателей песен Окуджавы и красивый тембр его голоса, и обаятельная манера исполнения, такая, на первый взгляд, непритязательная, такая, при ближайшем рассмотрении, тонкая, содержательная, выразительная, завораживающая, доверительная. Эти песни быстро становятся «нашими», мы живем с ними, мы их не только слушаем, мы их напеваем, совершенно не стесняясь своих скромных голосовых данных или полного их отсутствия. Эти песни становятся определенной частью нашей душевной, эмоциональной жизни и даже нашего быта: мы употребляем в разговоре их строки, мы прибегаем к ним в поисках аргументов. И удивительно, что почти сразу запоминаются не только их слова и мелодия, но и выразительная, очень много говорящая нашему слуху авторская интонация. Может быть, поэтому большинство любителей песен Окуджавы так ревниво относится к любому другому исполнению этих песен и даже к самой малой, самой деликатной попытке сделать более ярким, выразительным их звучание при помощи какого-либо звукотехнического приема или дополнительного музыкального сопровождения, как, например, в порядке эксперимента, это сделано в нескольких записях на новой пластинке. В другом голосе, «чужом» исполнении подчас неизбежно исчезает многое из того, что самим своим тембром и интонацией говорит нам автор. Новая пластинка Булата Окуджавы — подарок для его давних и новых слушателей, особенно, как поется в одной из песен, «для тех, кто понимает». ЛЕВ ШИЛОВ

Eesti Pop VIII: Kantri (ЭСТОНСКИЕ ПОПУЛЯРНЫЕ АНСАМБЛИ 8: Кантри)

СМ01646

1987, дата записи: 1982 - 1987

Virumaa polka Ei tea miks aeg kaob käest On sul meeles veel Veel üks samm Kes teisele auku kaevab Avamata kiri Veel päevad läevad Võõras Kaugelt maalt Laevalt kõlab tu-step Oo, kallim Hälilaul Sa oled mu järv Ratsanik Ma tahtsin head Tuuled mu huultel Teel Töölt tulles koju Sõduri rõõm см. С60 25795 003