6 дней
О сайте
Записки вышли в свет в начале XVIII вена. С тех пор стоит только кому-нибудь (взрослому, старику или ребенку) в любой стране земного шара упомянуть о Человеке Горе, как все тут же понимают, что это именно почтенный мистер Гулливер, которого так прозвали в крошечной стране Лилипутии. Конечно, крошкам-лилипутам приходилось задирать головы, устраивая парад своей армии между ног великана-Гулливера! Малыши играли в его волосах в прятки. Для того, чтобы Человек-Гора смог позавтракать, приходилось опустошать полкоролевства...
Ничуть не удивительно, что, приехав в Англию, Гулливер долгое время не мог привыкнуть к своим соотечественникам. Но это бы еще полбеды! Вот когда он, вернувшись через несколько лет из своего второго путешествия, стал громко кричать прохожим: «Берегись!», многие решили, что уважаемый путешественник просто не в своем уме. Его стали жалеть, а кое-кто даже начал над ним насмехаться.
А между тем разгадка «сумасшествия» мистера Гулливера была очень проста. Стоило только прочесть — и это вскоре сделал весь мир — его очередные записки о приключениях Грильдрига в стране Бробдингнег.
Да, из своего пребывания в краю людей-великанов, где все было в двенадцать раз больше, чем в его родной Англии, корабельный хирург привез новое имя. Теперь он уже назывался не Человеком-Горой. И даже... не человеком. А Грильдригом — так на бробдингнегском языке звучит слово «человечек». Довольно долго он — самый обыкновенный человек — пробыл среди людей-башен, среди кошек величиной со слона и мух величиной с добрую собаку. А сколько страшных опасностей пришлось пережить ему в краю великанов!
Что ж тут удивляться, если с течением времени неутомимый исследователь и знаток человеческой природы счел свое положение человечка-куколки, человечка-игрушки совершенно нормальным, мало того, вполне естественным. Ему ведь приходилось напрягать свой голос до крика. И все равно великаний король прикладывал огромную руку к громадному уху, чтобы расслышать, что там пищит этот человечек. Он проявлял чудеса храбрости, сражаясь с гигантскими осами и крысами, с лягушкой величиной с корову. А все кругом хватались за бока от хохота. Такими жалкими и смешными потугами казалась великанам исступленная борьба «человечка» за свое крошечное достоинство и еле заметную жизнь...
Но вот что самое интересное. Живя среди людей, в двенадцать раз меньше обычных, а потом среди народа, в двенадцать раз выше и объемнее нормальных человеческих размеров, поднимая на ладони лилипута или будучи сам поднят на ладонь великана, мистер Лемюэль Гултивер ни в том, ни в другом случае не терял зоркости взгляда и трезвости здравого смысла. Он наблюдал человеческие нравы, кое над чем посмеиваясь, другим восхищаясь или возмущаясь, но всегда в своих записках соблюдал неизменную добросовестность. Он точно и ни на шаг не отступая от истины, заносил в свои дневники все. о чем ему довелось узнать или догадаться. И поэтому, читая гулливеровские рассказы о чудесных приключениях и небывалых происшествиях, мы не позволим себе усомниться ни в одном слове.
Конечно, на самом-то деле все это сочинено, выдумано. Но «Путешествия Гилливера» великого английского писателя Джонатана Свифта (1667—1745) — из тех «выдумок», что правдивее самых добросовестных отчетов о действительных происшествиях. К этой удивительнейшей из всех удивительных книг относились и относятся по-разному.
Во времена Свифта, на протяжении всего XVIII столетия, каждый второй читатель был абсолютно уверен, что описанное в этом «путевом романе» достоверно от первого слова до последнего. В те времена таких «морских» описаний, которые так и называли «путешествиями», выпускалось немало. Небылицы в них так тесно переплетались с истиной, что подлинную правду никому не удавалось установить. И умнейший, образованнейший Джонатан Свифт, любивший тонкую шутку и язвительный намек, не замедлил воспользоваться привычкой читателей залпом поглощать подобные «отчеты» и «дневники», в которых могли, например, фигурировать люди с птичьими головами или страны, населенные насекомыми...
По форме его произведение является самой настоящей пародией. А читатели на первых порах наивно верили в то, что доктор Лемюэль Гулливер на самом деле побывал «в некоторых отдаленных частях света >, повидал там уйму необычайных вещей и, вернувшись в родную страну, пожелал чистосердечно поведать обо всем своим соотечественникам. Тем более, что тогда, в начале XVIII века, наука и сведения о природе, о прошлом, об истории и географии находились в самом зачаточном состоянии.
Известны случаи самых нелепых суеверий. И распространяли эти суеверия как будто бы просвещенные, образованные люди! Буквально за какие-то считанные годы до появления второй части «Путешествий Гулливера», то есть рассказа о стране великанов Бробдингнеге, один французский «ученый» чуть ли не с документами в руках делал доклад о росте доисторических людей. Он говорил о героях древних сказаний и даже об исторических деятелях. И по этим его «научным» выкладкам выходило, будто легендарные герои: были неимоверного роста. Например, первый человек на земле — библейский Адам — вырос в высоту на тридцать метров! Геркулес уже был пониже раз в десять. И, стало быть, заключал ученый-академик, «род человеческий вырождается, мельчает»!.. Действительно, что такое наши полтора-два метра роста перед Человеком-Горой!
Свифт, прекрасно понимавший всю ложную «научность» подобных исследований, не замедлил насмешливо пародировать их в дневниках своего Гулливера. Его герой самому себе кажется чудом природы, когда находится среди лилипутов. И самого себя начинает презирать, когда попадает к великанам. А ведь и там, и тут он остается все тем же — добрым, человечным, воспитанным англичанином, любящим свою родину, своих близких. Так в чем же дело?
Дело вовсе не в метрах, не в физических данных. А совсем в другом. Сочиняя сказочные приключения, Свифт все время помнил о своей стране, очень много думал о справедливости. Он рассматривал как бы через уменьшительное стекло все то, что было ничтожно, низменно, отвратительно. Его «королек с ноготок» — чванный властелин Лилипутии в своих императорских указах именует себя «красой и ужасом всей вселенной». И великан-человек, который мог бы ладошкой прихлопнуть карлика-хвастуна, пугается, падает ниц, ползает в пыли перед лилипутским владыкой! Это от привычки раболепствовать, делает вывод Свифт. А с ним вместе и читатель, понимающий замысел автора и, так же, как и он, ядовито насмехающийся над подобной «привычкой». Многие-многие другие пороки современного ему английского общества осмеял великий сатирик в первой части «Путешествий», пристально рассмотрев их, как пылинки в микроскопе.
Но вот Гулливер заблудился, отстал от своего корабля и оказался в стране, среди жителей которой он сам — лилипут! На этот раз Свифт как бы наводит громадную лупу и рассматривает человека в непомерно увеличенном виде. Эта лупа показывает все изъяны и в то же время все величие человека. В отличие от хитроумных, злых и ничтожных лилипутов, в облике которых автор вывел ненавистную ему английскую монархию с ее подлостью, подкупом, корыстностью, великаны не только добродушны, они действительно добры. Ни одному из них, кроме разве завистливого и злобного великанского карлика, не приходит в голову как-то обидеть маленького человечка. Они просты душой, великодушны, и «просто так», от нечего делать, никто не собирается издеваться над Грильдригом. А главное — великаны справедливы.
Вторая часть «Путешествий Гулливера» — самая добрая из четырех, входящих в эту книгу. Мы с тобой сейчас услышим о приключениях Лемюэля Гулливера в стране Бробдингнег. Познакомимся с умным королем этой страны, услышим о многих происшествиях, случившихся с мореплавателем и путешественником. Сейчас мы будем слушать все это, как сказку. А потом, когда ты подрастешь, настанет время по-новому, «по-взрослому» прочесть замечательную книгу великого английского писателя. Тогда тебе станет понятно, почему Свифта называли «святотатцем», хотя он был священником, «сумасшедшим», хотя на столетие вперед не найти было в Европе писателя умнее его... Тебе откроется глубокий «второй смысл» всех этих небывальщин и выдумок, которые правдивее самых точных свидетельств очевидцев.
М. БАБАЕВА
Ленинградский завод грампластинок, 1990
Ничуть не удивительно, что, приехав в Англию, Гулливер долгое время не мог привыкнуть к своим соотечественникам. Но это бы еще полбеды! Вот когда он, вернувшись через несколько лет из своего второго путешествия, стал громко кричать прохожим: «Берегись!», многие решили, что уважаемый путешественник просто не в своем уме. Его стали жалеть, а кое-кто даже начал над ним насмехаться.
А между тем разгадка «сумасшествия» мистера Гулливера была очень проста. Стоило только прочесть — и это вскоре сделал весь мир — его очередные записки о приключениях Грильдрига в стране Бробдингнег.
Да, из своего пребывания в краю людей-великанов, где все было в двенадцать раз больше, чем в его родной Англии, корабельный хирург привез новое имя. Теперь он уже назывался не Человеком-Горой. И даже... не человеком. А Грильдригом — так на бробдингнегском языке звучит слово «человечек». Довольно долго он — самый обыкновенный человек — пробыл среди людей-башен, среди кошек величиной со слона и мух величиной с добрую собаку. А сколько страшных опасностей пришлось пережить ему в краю великанов!
Что ж тут удивляться, если с течением времени неутомимый исследователь и знаток человеческой природы счел свое положение человечка-куколки, человечка-игрушки совершенно нормальным, мало того, вполне естественным. Ему ведь приходилось напрягать свой голос до крика. И все равно великаний король прикладывал огромную руку к громадному уху, чтобы расслышать, что там пищит этот человечек. Он проявлял чудеса храбрости, сражаясь с гигантскими осами и крысами, с лягушкой величиной с корову. А все кругом хватались за бока от хохота. Такими жалкими и смешными потугами казалась великанам исступленная борьба «человечка» за свое крошечное достоинство и еле заметную жизнь...
Но вот что самое интересное. Живя среди людей, в двенадцать раз меньше обычных, а потом среди народа, в двенадцать раз выше и объемнее нормальных человеческих размеров, поднимая на ладони лилипута или будучи сам поднят на ладонь великана, мистер Лемюэль Гултивер ни в том, ни в другом случае не терял зоркости взгляда и трезвости здравого смысла. Он наблюдал человеческие нравы, кое над чем посмеиваясь, другим восхищаясь или возмущаясь, но всегда в своих записках соблюдал неизменную добросовестность. Он точно и ни на шаг не отступая от истины, заносил в свои дневники все. о чем ему довелось узнать или догадаться. И поэтому, читая гулливеровские рассказы о чудесных приключениях и небывалых происшествиях, мы не позволим себе усомниться ни в одном слове.
Конечно, на самом-то деле все это сочинено, выдумано. Но «Путешествия Гилливера» великого английского писателя Джонатана Свифта (1667—1745) — из тех «выдумок», что правдивее самых добросовестных отчетов о действительных происшествиях. К этой удивительнейшей из всех удивительных книг относились и относятся по-разному.
Во времена Свифта, на протяжении всего XVIII столетия, каждый второй читатель был абсолютно уверен, что описанное в этом «путевом романе» достоверно от первого слова до последнего. В те времена таких «морских» описаний, которые так и называли «путешествиями», выпускалось немало. Небылицы в них так тесно переплетались с истиной, что подлинную правду никому не удавалось установить. И умнейший, образованнейший Джонатан Свифт, любивший тонкую шутку и язвительный намек, не замедлил воспользоваться привычкой читателей залпом поглощать подобные «отчеты» и «дневники», в которых могли, например, фигурировать люди с птичьими головами или страны, населенные насекомыми...
По форме его произведение является самой настоящей пародией. А читатели на первых порах наивно верили в то, что доктор Лемюэль Гулливер на самом деле побывал «в некоторых отдаленных частях света >, повидал там уйму необычайных вещей и, вернувшись в родную страну, пожелал чистосердечно поведать обо всем своим соотечественникам. Тем более, что тогда, в начале XVIII века, наука и сведения о природе, о прошлом, об истории и географии находились в самом зачаточном состоянии.
Известны случаи самых нелепых суеверий. И распространяли эти суеверия как будто бы просвещенные, образованные люди! Буквально за какие-то считанные годы до появления второй части «Путешествий Гулливера», то есть рассказа о стране великанов Бробдингнеге, один французский «ученый» чуть ли не с документами в руках делал доклад о росте доисторических людей. Он говорил о героях древних сказаний и даже об исторических деятелях. И по этим его «научным» выкладкам выходило, будто легендарные герои: были неимоверного роста. Например, первый человек на земле — библейский Адам — вырос в высоту на тридцать метров! Геркулес уже был пониже раз в десять. И, стало быть, заключал ученый-академик, «род человеческий вырождается, мельчает»!.. Действительно, что такое наши полтора-два метра роста перед Человеком-Горой!
Свифт, прекрасно понимавший всю ложную «научность» подобных исследований, не замедлил насмешливо пародировать их в дневниках своего Гулливера. Его герой самому себе кажется чудом природы, когда находится среди лилипутов. И самого себя начинает презирать, когда попадает к великанам. А ведь и там, и тут он остается все тем же — добрым, человечным, воспитанным англичанином, любящим свою родину, своих близких. Так в чем же дело?
Дело вовсе не в метрах, не в физических данных. А совсем в другом. Сочиняя сказочные приключения, Свифт все время помнил о своей стране, очень много думал о справедливости. Он рассматривал как бы через уменьшительное стекло все то, что было ничтожно, низменно, отвратительно. Его «королек с ноготок» — чванный властелин Лилипутии в своих императорских указах именует себя «красой и ужасом всей вселенной». И великан-человек, который мог бы ладошкой прихлопнуть карлика-хвастуна, пугается, падает ниц, ползает в пыли перед лилипутским владыкой! Это от привычки раболепствовать, делает вывод Свифт. А с ним вместе и читатель, понимающий замысел автора и, так же, как и он, ядовито насмехающийся над подобной «привычкой». Многие-многие другие пороки современного ему английского общества осмеял великий сатирик в первой части «Путешествий», пристально рассмотрев их, как пылинки в микроскопе.
Но вот Гулливер заблудился, отстал от своего корабля и оказался в стране, среди жителей которой он сам — лилипут! На этот раз Свифт как бы наводит громадную лупу и рассматривает человека в непомерно увеличенном виде. Эта лупа показывает все изъяны и в то же время все величие человека. В отличие от хитроумных, злых и ничтожных лилипутов, в облике которых автор вывел ненавистную ему английскую монархию с ее подлостью, подкупом, корыстностью, великаны не только добродушны, они действительно добры. Ни одному из них, кроме разве завистливого и злобного великанского карлика, не приходит в голову как-то обидеть маленького человечка. Они просты душой, великодушны, и «просто так», от нечего делать, никто не собирается издеваться над Грильдригом. А главное — великаны справедливы.
Вторая часть «Путешествий Гулливера» — самая добрая из четырех, входящих в эту книгу. Мы с тобой сейчас услышим о приключениях Лемюэля Гулливера в стране Бробдингнег. Познакомимся с умным королем этой страны, услышим о многих происшествиях, случившихся с мореплавателем и путешественником. Сейчас мы будем слушать все это, как сказку. А потом, когда ты подрастешь, настанет время по-новому, «по-взрослому» прочесть замечательную книгу великого английского писателя. Тогда тебе станет понятно, почему Свифта называли «святотатцем», хотя он был священником, «сумасшедшим», хотя на столетие вперед не найти было в Европе писателя умнее его... Тебе откроется глубокий «второй смысл» всех этих небывальщин и выдумок, которые правдивее самых точных свидетельств очевидцев.
М. БАБАЕВА
Ленинградский завод грампластинок, 1990