5 дней
О сайте
Ни один из итальянских певцов не пользуется такой славой, пережившей прижизненные триумфы, как неаполитанец Энрико Карузо. «Король теноров», «певец со слезой в голосе» — каких только выспренных характеристик не было в его многочисленных биографиях. Карузо стал объектом подражания многих, даже незаурядных певцов, которым не давала покоя исключительная популярность «первого тенора мира».
Карузо, действительно, обладал самым «нетипичным» среди теноровых голосов. Но этого было явно недостаточно, чтобы стать такой знаменитостью. Личность Карузо, его эмоциональная манера пения, его искренняя увлекающаяся и увлекавшая всех вокруг натура пришлись как нельзя больше «ко двору» оперного театра начала нашего столетия, оказались созвучны музыке итальянского веризма, способствовали его утверждению в мировом оперном репертуаре.
За четверть века Карузо выступил более чем в восьмидесяти операх, исполнил множество романсов и итальянских песен, завоевав сердца не только публики, но и своих коллег по сцене.
Энрико Карузо родился в Неаполе 24 февраля 1873 года. Он был девятнадцатым ребенком в бедной семье портового сторожа. Ему не приходилось рассчитывать на серьезное образование. В детские годы Энрико пел на улицах Неаполя, в церковном хоре, а когда его детский альт сформировался после шестнадцати лет в небольшой, но красивый тенор, юноша своим пением стал обращать на себя внимание не только любителей пения, но и профессионалов. В 1892 году его услышал вокальный педагог Гульельмо Верджине и, восхищенный красотой голоса Карузо, стал обучать его бесплатно. Верджине показал своего ученика знаменитому тенору Анджело Мазини, который обратил внимание юноши на необходимость упорных занятий, а педагогу сказал, что у его ученика самый прекрасный голос, какой ему доводилось слышать. Вскоре Карузо был призван в армию. И опять голос помог ему. Командир не только сделал все, чтобы Карузо не растерял певческие навыки (нашел ему педагога), но и добился освобождения от военной службы «по причинам учебного характера». Впоследствии, чтобы послушать Карузо, он ездил вслед за артистом по всем городам Италии.
Дебют Карузо 16 ноября 1895 года в маленьком неаполитанском театре «Нуово» прошел незаметно. К тому же ему пришлось петь в слабой новой опере «Друг Франческо» композитора Морелли. Но на него обратил внимание инициативный импресарио Ф. Дзукки, и вскоре, 26 января 1896 года, Карузо выступает в «Фаворитке» Г. Доницетти в городе Казерта. Этот день певец и считал днем своего дебюта. Затем, после выступления в «Фаусте» Ш. Гуно Карузо получает ряд ангажементов и поет в Мессине, Трапани, Александрии (Египет), Салерно, Ливорно, Парме, Палермо, с невероятной быстротой осваивая новые партии. В его репертуаре «Сельская честь» П. Масканьи, «Пуритане» В. Беллини, «Травиата» и «Риголетто» Дж. Верди, «Кармен» Ж. Визе, «Джоконда» А. Понкьелли, «Паяцы» Р. Леонкавалло.
После выступления в неаполитанском театре «Меркаданте» Карузо приезжает в Милан и в ноябре 1897 года поет на сцене «Театро Лирико» в операх «Наваррка» Ж. Массив, «Обет» У. Джордано, «Сельская честь» П. Масканьи, «Арлезианка» Ф. Чилеа. Всего за два года певец выдвинулся в число сильнейших теноров Италии, во время миланского дебюта его голос получает высочайшую оценку Франческо Таманьо и многих других авторитетов. Но чтобы попасть на сцену «Ла Скала» — предел честолюбия всех итальянских певцов, — ему потребовалось еще завоевать признание за пределами Италии. Карузо поет в Буэнос-Айресе, разделяя свой огромный успех в «Федоре» У. Джордано со знаменитой певицей Джеммой Беллинчони, покоряет слушателей в Петербурге и Москве, где выступает в очень сильной итальянской труппе (совместно с С. Крушель-ницкой, В. Аримонди и др.) в «Травиате», «Аиде», «Бале-маскараде» Дж. Верди, «Богеме» Дж. Пуччини, «Фаусте» Ш. Гуно, «Мефистофеле» А. Бойто, «Сельской чести» П. Масканьи и «Паяцах» Р. Леонкавалло. Наконец «Ла Скала» открывает свои двери перед Карузо. В конце 1900 года он дебютирует в «Богеме», затем поет в «Масках» П. Масканьи и в феврале 1901 года участвует в «Мефистофеле» А. Бойто под управлением А. Тосканини. Главную партию в этом спектакле исполнял молодой Шаляпин. Для него, ровесника Карузо, это было первое выступление за пределами России, открывшее ему путь к мировому признанию. Шаляпина и Карузо связывали и впоследствии творческие и дружеские отношения.
1902 год принес Карузо единственную крупную неудачу за всю четвертьвековую триумфальную карьеру, постигла она великого певца в родном Неаполе. Карузо выбрал для выступления на сцене «Сан Карло», крупнейшего неаполитанского театра, оперы «Любовный напиток» Г. Доницетти и «Манон Леско» Дж. Пуччини. И если в «Манон» его полнокровный голос и мощная экспрессивная вокализация произвели должное впечатление, то в «Любовном напитке» его пение вызвало недоумение. Изящная, утонченная манера Фернандо де Лючиа, другого замечательного тенора, уроженца Неаполя, была признана предпочтительной. Поклонники Карузо сочли его провал следствием происков заправил театра «Сан Карло». Но причина, думается, не была настолько тривиальной. Де Лючиа, так же, как Алессандро Бончи и некоторые другие выдающиеся теноры тех лет, принадлежал к старой, традиционной школе, создавшей славу итальянскому пению во всем мире. Их успех зиждился, в основном, на репертуаре XIX века — Россини, Доницетти, Беллини, Верди. Карузо появился на сцене, когда публику завоевали новые оперы веристского направления — Масканьи, Леонкавалло, Джордано, Пуччини — с их гипертрофированной эмоциональностью, зачастую натуралистической образностью, требующие от певцов мощной дыхательной эмиссии, пения едва ли не на грани форсированного звучания, безудержного сценического темперамента. Все это было в высшей степени свойственно голосу Карузо, его вокальному и артистическому почерку. Эти качества Карузо, а за ним и его подражатели (а их появилось неисчислимое множество) переносили и в старые оперы. С одной стороны, это оживляло в них сценическое действие, но часто было и в стилистическом отношении в противоречии с музыкой. «Проигрыш» Карузо состязания с Де Лючиа произошел на раннем этапе его карьеры, когда успех веристской певческой манеры был еще не прочен, и «белькантисты» еще могли одерживать победы. Карузо не простил землякам свое поражение: он никогда больше не пел в родном городе и вернулся туда, лишь чтобы, как в известной неаполитанской поговорке, «увидеть Неаполь и умереть».
Неудача в Неаполе не подорвала веру певца в победоносную силу своего голоса. После выступлений в римском театре «Констанци», в Парме, Болонье и Милане он отправляется за океан и 23 ноября 1903 года дебютирует в «Риголетто» Дж. Верди на сцене нью-йоркской «Метрополитен опера». Успех был настолько безоговорочным, что артист становится до конца жизни постоянным солистом, кумиром избалованной публики этого театра, собравшего в своем интернациональном составе едва ли не все лучшие голоса того времени Когда управление театром оказалось в руках бывшего директора «Ла Скала» Джулио Гатти-Казацца, а за дирижерским пультом появился Артуро Тосканини, «Метрополитен опера» переживала свой поистине «золотой век». Несмотря на появление все новых звезд из Европы, Карузо оставался самой притягательной фигурой в букете знаменитостей. Его гонорары достигали баснословных цифр. Американская реклама со свойственной ей активностью и назойливостью пропагандировала Карузо и его грампластинки. Но и на вершине славы певец оставался простым и скромным человеком и артистом, до конца искренним в своем искусстве.
Карузо беспощадно эксплуатировал свой голос. Помимо огромной нагрузки в «Метрополитен», Карузо объехал едва ли не все европейские страны, побывал в Мексике и на Кубе, в городах Южной Америки, давал концерты на открытом воздухе перед многотысячными толпами, записал за короткий срок множество пластинок, расходившихся по всему миру все с той же безудержной рекламой.
Но никогда Карузо не забывал родину, он почти каждый год возвращался в Италию, чтобы выступить хотя бы в нескольких концертах и спектаклях перед земляками. А во время первой мировой войны не побоялся немецких подводных лодок и еще раз пересек Атлантику, чтобы достигнуть родных берегов. И в Америке он не раз проявлял заботу о своих соотечественниках, покинувших родину в поисках заработка.
Голос певца, казалось, выдерживал любые нагрузки, служил ему безотказно более двадцати лет. Уверенный в его надежности, Карузо пренебрегал теми жесткими требованиями певческого режима, которые считаются обязательными для квалифицированного вокалиста. Его готовность петь когда угодно, всегда с полной отдачей, на грани форсировки обошлась ему дорого. После неоднократных операций на голосовых связках он продолжал петь с прежней щедростью и беспечностью.
В 1920 году певец был вынужден прервать спектакль «Любовный напиток» из-за горлового кровотечения. Будучи тяжело больным, Карузо спел в последний раз в «Метрополитен опера». Летом 1921 года он уехал на родину и 2 августа 1921 года скончался в Неаполе.
Пение Карузо обладало поистине чарующей силой для его современников. Его голос — явление исключительное, не имеющее параллелей в истории вокального искусства. Это был лирический голос необыкновенно мягкого, баритонального тембра, несходный ни с драматическими голосами типа Таманьо (недаром партия Отелло «не пошла» у Карузо), ни с «ангелоподобными» голосами Мазини, Бончи и де Лючиа. Карузо обладал огромной своеобразной вокальной техникой. Он свободно преодолевал технические трудности, но при этом явно злоупотреблял своим мощным звуковым потоком. Джакомо Лаури-Вольпи, известный тенор и историк вокала, указывает в числе причин небывалой славы Карузо оперу Леонкавалло «Паяцы» и появление граммофона, то есть веристскую оперную музыку и необычайную «фоногеничность» голоса Карузо, а также замечает, что «баритональность» тембра позволяет считать его как тенором, так и баритоном.
Карузо, действительно, обладал самым «нетипичным» среди теноровых голосов. Но этого было явно недостаточно, чтобы стать такой знаменитостью. Личность Карузо, его эмоциональная манера пения, его искренняя увлекающаяся и увлекавшая всех вокруг натура пришлись как нельзя больше «ко двору» оперного театра начала нашего столетия, оказались созвучны музыке итальянского веризма, способствовали его утверждению в мировом оперном репертуаре.
За четверть века Карузо выступил более чем в восьмидесяти операх, исполнил множество романсов и итальянских песен, завоевав сердца не только публики, но и своих коллег по сцене.
Энрико Карузо родился в Неаполе 24 февраля 1873 года. Он был девятнадцатым ребенком в бедной семье портового сторожа. Ему не приходилось рассчитывать на серьезное образование. В детские годы Энрико пел на улицах Неаполя, в церковном хоре, а когда его детский альт сформировался после шестнадцати лет в небольшой, но красивый тенор, юноша своим пением стал обращать на себя внимание не только любителей пения, но и профессионалов. В 1892 году его услышал вокальный педагог Гульельмо Верджине и, восхищенный красотой голоса Карузо, стал обучать его бесплатно. Верджине показал своего ученика знаменитому тенору Анджело Мазини, который обратил внимание юноши на необходимость упорных занятий, а педагогу сказал, что у его ученика самый прекрасный голос, какой ему доводилось слышать. Вскоре Карузо был призван в армию. И опять голос помог ему. Командир не только сделал все, чтобы Карузо не растерял певческие навыки (нашел ему педагога), но и добился освобождения от военной службы «по причинам учебного характера». Впоследствии, чтобы послушать Карузо, он ездил вслед за артистом по всем городам Италии.
Дебют Карузо 16 ноября 1895 года в маленьком неаполитанском театре «Нуово» прошел незаметно. К тому же ему пришлось петь в слабой новой опере «Друг Франческо» композитора Морелли. Но на него обратил внимание инициативный импресарио Ф. Дзукки, и вскоре, 26 января 1896 года, Карузо выступает в «Фаворитке» Г. Доницетти в городе Казерта. Этот день певец и считал днем своего дебюта. Затем, после выступления в «Фаусте» Ш. Гуно Карузо получает ряд ангажементов и поет в Мессине, Трапани, Александрии (Египет), Салерно, Ливорно, Парме, Палермо, с невероятной быстротой осваивая новые партии. В его репертуаре «Сельская честь» П. Масканьи, «Пуритане» В. Беллини, «Травиата» и «Риголетто» Дж. Верди, «Кармен» Ж. Визе, «Джоконда» А. Понкьелли, «Паяцы» Р. Леонкавалло.
После выступления в неаполитанском театре «Меркаданте» Карузо приезжает в Милан и в ноябре 1897 года поет на сцене «Театро Лирико» в операх «Наваррка» Ж. Массив, «Обет» У. Джордано, «Сельская честь» П. Масканьи, «Арлезианка» Ф. Чилеа. Всего за два года певец выдвинулся в число сильнейших теноров Италии, во время миланского дебюта его голос получает высочайшую оценку Франческо Таманьо и многих других авторитетов. Но чтобы попасть на сцену «Ла Скала» — предел честолюбия всех итальянских певцов, — ему потребовалось еще завоевать признание за пределами Италии. Карузо поет в Буэнос-Айресе, разделяя свой огромный успех в «Федоре» У. Джордано со знаменитой певицей Джеммой Беллинчони, покоряет слушателей в Петербурге и Москве, где выступает в очень сильной итальянской труппе (совместно с С. Крушель-ницкой, В. Аримонди и др.) в «Травиате», «Аиде», «Бале-маскараде» Дж. Верди, «Богеме» Дж. Пуччини, «Фаусте» Ш. Гуно, «Мефистофеле» А. Бойто, «Сельской чести» П. Масканьи и «Паяцах» Р. Леонкавалло. Наконец «Ла Скала» открывает свои двери перед Карузо. В конце 1900 года он дебютирует в «Богеме», затем поет в «Масках» П. Масканьи и в феврале 1901 года участвует в «Мефистофеле» А. Бойто под управлением А. Тосканини. Главную партию в этом спектакле исполнял молодой Шаляпин. Для него, ровесника Карузо, это было первое выступление за пределами России, открывшее ему путь к мировому признанию. Шаляпина и Карузо связывали и впоследствии творческие и дружеские отношения.
1902 год принес Карузо единственную крупную неудачу за всю четвертьвековую триумфальную карьеру, постигла она великого певца в родном Неаполе. Карузо выбрал для выступления на сцене «Сан Карло», крупнейшего неаполитанского театра, оперы «Любовный напиток» Г. Доницетти и «Манон Леско» Дж. Пуччини. И если в «Манон» его полнокровный голос и мощная экспрессивная вокализация произвели должное впечатление, то в «Любовном напитке» его пение вызвало недоумение. Изящная, утонченная манера Фернандо де Лючиа, другого замечательного тенора, уроженца Неаполя, была признана предпочтительной. Поклонники Карузо сочли его провал следствием происков заправил театра «Сан Карло». Но причина, думается, не была настолько тривиальной. Де Лючиа, так же, как Алессандро Бончи и некоторые другие выдающиеся теноры тех лет, принадлежал к старой, традиционной школе, создавшей славу итальянскому пению во всем мире. Их успех зиждился, в основном, на репертуаре XIX века — Россини, Доницетти, Беллини, Верди. Карузо появился на сцене, когда публику завоевали новые оперы веристского направления — Масканьи, Леонкавалло, Джордано, Пуччини — с их гипертрофированной эмоциональностью, зачастую натуралистической образностью, требующие от певцов мощной дыхательной эмиссии, пения едва ли не на грани форсированного звучания, безудержного сценического темперамента. Все это было в высшей степени свойственно голосу Карузо, его вокальному и артистическому почерку. Эти качества Карузо, а за ним и его подражатели (а их появилось неисчислимое множество) переносили и в старые оперы. С одной стороны, это оживляло в них сценическое действие, но часто было и в стилистическом отношении в противоречии с музыкой. «Проигрыш» Карузо состязания с Де Лючиа произошел на раннем этапе его карьеры, когда успех веристской певческой манеры был еще не прочен, и «белькантисты» еще могли одерживать победы. Карузо не простил землякам свое поражение: он никогда больше не пел в родном городе и вернулся туда, лишь чтобы, как в известной неаполитанской поговорке, «увидеть Неаполь и умереть».
Неудача в Неаполе не подорвала веру певца в победоносную силу своего голоса. После выступлений в римском театре «Констанци», в Парме, Болонье и Милане он отправляется за океан и 23 ноября 1903 года дебютирует в «Риголетто» Дж. Верди на сцене нью-йоркской «Метрополитен опера». Успех был настолько безоговорочным, что артист становится до конца жизни постоянным солистом, кумиром избалованной публики этого театра, собравшего в своем интернациональном составе едва ли не все лучшие голоса того времени Когда управление театром оказалось в руках бывшего директора «Ла Скала» Джулио Гатти-Казацца, а за дирижерским пультом появился Артуро Тосканини, «Метрополитен опера» переживала свой поистине «золотой век». Несмотря на появление все новых звезд из Европы, Карузо оставался самой притягательной фигурой в букете знаменитостей. Его гонорары достигали баснословных цифр. Американская реклама со свойственной ей активностью и назойливостью пропагандировала Карузо и его грампластинки. Но и на вершине славы певец оставался простым и скромным человеком и артистом, до конца искренним в своем искусстве.
Карузо беспощадно эксплуатировал свой голос. Помимо огромной нагрузки в «Метрополитен», Карузо объехал едва ли не все европейские страны, побывал в Мексике и на Кубе, в городах Южной Америки, давал концерты на открытом воздухе перед многотысячными толпами, записал за короткий срок множество пластинок, расходившихся по всему миру все с той же безудержной рекламой.
Но никогда Карузо не забывал родину, он почти каждый год возвращался в Италию, чтобы выступить хотя бы в нескольких концертах и спектаклях перед земляками. А во время первой мировой войны не побоялся немецких подводных лодок и еще раз пересек Атлантику, чтобы достигнуть родных берегов. И в Америке он не раз проявлял заботу о своих соотечественниках, покинувших родину в поисках заработка.
Голос певца, казалось, выдерживал любые нагрузки, служил ему безотказно более двадцати лет. Уверенный в его надежности, Карузо пренебрегал теми жесткими требованиями певческого режима, которые считаются обязательными для квалифицированного вокалиста. Его готовность петь когда угодно, всегда с полной отдачей, на грани форсировки обошлась ему дорого. После неоднократных операций на голосовых связках он продолжал петь с прежней щедростью и беспечностью.
В 1920 году певец был вынужден прервать спектакль «Любовный напиток» из-за горлового кровотечения. Будучи тяжело больным, Карузо спел в последний раз в «Метрополитен опера». Летом 1921 года он уехал на родину и 2 августа 1921 года скончался в Неаполе.
Пение Карузо обладало поистине чарующей силой для его современников. Его голос — явление исключительное, не имеющее параллелей в истории вокального искусства. Это был лирический голос необыкновенно мягкого, баритонального тембра, несходный ни с драматическими голосами типа Таманьо (недаром партия Отелло «не пошла» у Карузо), ни с «ангелоподобными» голосами Мазини, Бончи и де Лючиа. Карузо обладал огромной своеобразной вокальной техникой. Он свободно преодолевал технические трудности, но при этом явно злоупотреблял своим мощным звуковым потоком. Джакомо Лаури-Вольпи, известный тенор и историк вокала, указывает в числе причин небывалой славы Карузо оперу Леонкавалло «Паяцы» и появление граммофона, то есть веристскую оперную музыку и необычайную «фоногеничность» голоса Карузо, а также замечает, что «баритональность» тембра позволяет считать его как тенором, так и баритоном.