4 дня
О сайте
ПАТРИСИЯ КААС
Подношу к лампочке плёнку, отснятую на концерте Патрисии Каас. Сбоку от пляшущих зелёных и малиново-красных лазерных нитей почти неразличима фигурка в чёрном. Она стоит спиной к залу, высоко подняв руку. Лишь только в бушующем человеческом море увидели тонкий девичий силуэт на высоком плоту сцены, как публика тотчас взорвалась вскинутыми вверх кулаками, свистом, криками восторга, в которых, конечно, всё ещё слышно наше любимое идолопоклонство рокового и рокового столетия.
До сих пор французские, да и не только французские критики не могут опомниться. Дескать, каким-то непонятным образом девочка-травиночка-былиночка с голубыми сатиновыми глазами, залетевшая в Париж: из глубин дымного шахтёрского департамента Мозель, легко взбежала по лесенке главного хит-парада Франции «Топ-50» и, оставив позади многих медленно поспешающих соперниц и соперников, шутя принялась диктовать условия средствам массовой музыкальной информации с высоты своих 160 сантиметров роста. (Из интервью: — Кто ваш продюсер? Каас: — В основном я сама.) У этой маленькой заочной ученицы королевы экрана Марлен Дитрих и королевы блюзов Бесси Смит оказалась почти негритянская лёгкость в джазовой вокальной технике, а порой голос её закипает с такой силой, что ей могла бы позавидовать бессмертная, белокожая и безудержная Дженис Джоплин.
Репортёры — мастера удивляться: «Откуда все это? Когда она успела?» Когда Каас была в Москве, она сразу «сняла» эти вопросы в беседе с журналистами. Она пришла в надрезанных по хипповой моде на левой коленке джинсах, в скромном пиджачке, тихо села за стол и сдержанно объяснила:
— Но ведь я уже почти десять лет на сцене, на эстраде. Пускай маленькой, но все равно, находится ли кабаре в Париже или за границей, в Саарбрюккене, недалеко от моего родного дома, — эти крошечные подмостки — прекрасная школа. Здесь ты входишь в ремесло без риска быть отвергнутой, если есть, конечно, необходимые задатки...
Задатки, как выяснилось, были. История Каас описана в десятках статей. Там можно прочесть, что всё началось с 8-летнего возраста, когда она пела на «пивных праздниках", вышагивала в пелеринке на уличных парадах и брала призы на местных конкурсах. Из прессы вы узнаете, что отец Патрисии — Жозеф Каас, шахтёр; жив и крепок, а мама Ирма, к сожалению, умерла, и именно маминого плюшевого зверёчка Патрисия поднимает над головой, прощаясь с публикой, что мужа у неё пока нет, а есть купленная в кредит квартира и машина «хонда».
Но о том, как она пробивала себе дорогу, есть разные версии. Конечно, был и заезжий архитектор, который, влюбившись в голос никому не известной певицы, полетел хлопотать о ней в Париж, был и звонок в граммофонное миры Жерара Депардьё. И слава Богу, что такой композитор, как Франсуа Бернейм случайно увидев; и услышав пение Каас в каком-то видеоролике, тут же отправился в Саарбрюккен, чтобы взглянуть на неё. Однако вся правда выглядит несколько скучнее. Выяснилось, что и до этого Патрисия в сопровождении мамы побывала в парижских фирмах грамзаписи, но никто не обратил на неё внимания. Более того, когда Каас, Бернейм и Элизабет Депардье (жена актёра и поэтесса) записали первый её диск на 45 оборотов, они потерпели крах. К слову, в «Кругозоре» Каас поёт на стихи Э. Депардьё поэму «Роза Кеннеди», посвящённую матери убитого президента США.
Хорошо, что вскоре в игру вступил Дидье Барбеливьен — популярнейший поэт, композитор и певец. Решение было найдено: мадемуазель Каас должна петь блюз. Патрисия и её авторы поняли, что упругий ритм блюза совпадает с биением наших сердец в гораздо большей степени, нежели иные забойные ритмы и мелодические формы, отлитые в «металле» и отштампованные многими рок-группами, и что блюзовый рисунок, помноженный на взрывной и изменчивый голос Каас, на изящество её пластики, даст результат. (Из интервью: — Где вы учились пению и хореографии? Каас: — Нигде, я выучилась этому сама.)
Это была счастливая находка. Стиль, слышимый и видимый имидж Каас были уловлены нервными радарами широчайшей аудитории — от приколовшего значок с её портретом Алена Делона (он провёл, как известно, её концерт по телевидению) до советской студентки Лики Ивановой, которая, уходя с концерта в «Олимпийском», сказала мне: «Господи, какая красота!»
И когда мы бросились к Патрисии с вопросом: кто же искуснейшим образом поставил всё это, кто сорежиссёр? — она ответила: «Извините, решать приходилось мне...»
Артём ГАЛЬПЕРИН
Фото М. и С.БЕРМЕНЬЕВЫХ
На двенадцатой звуковой дорожке вы услышите в исполнении Патрисии Каас песни «На похоронах Сиднея Бешета» (Ф.Бернейм, Д.Барбеливьен) и «Роза Кеннеди» (Ф.Бернейм, Д.Барбеливьен, Э.Депардьё)
Подношу к лампочке плёнку, отснятую на концерте Патрисии Каас. Сбоку от пляшущих зелёных и малиново-красных лазерных нитей почти неразличима фигурка в чёрном. Она стоит спиной к залу, высоко подняв руку. Лишь только в бушующем человеческом море увидели тонкий девичий силуэт на высоком плоту сцены, как публика тотчас взорвалась вскинутыми вверх кулаками, свистом, криками восторга, в которых, конечно, всё ещё слышно наше любимое идолопоклонство рокового и рокового столетия.
До сих пор французские, да и не только французские критики не могут опомниться. Дескать, каким-то непонятным образом девочка-травиночка-былиночка с голубыми сатиновыми глазами, залетевшая в Париж: из глубин дымного шахтёрского департамента Мозель, легко взбежала по лесенке главного хит-парада Франции «Топ-50» и, оставив позади многих медленно поспешающих соперниц и соперников, шутя принялась диктовать условия средствам массовой музыкальной информации с высоты своих 160 сантиметров роста. (Из интервью: — Кто ваш продюсер? Каас: — В основном я сама.) У этой маленькой заочной ученицы королевы экрана Марлен Дитрих и королевы блюзов Бесси Смит оказалась почти негритянская лёгкость в джазовой вокальной технике, а порой голос её закипает с такой силой, что ей могла бы позавидовать бессмертная, белокожая и безудержная Дженис Джоплин.
Репортёры — мастера удивляться: «Откуда все это? Когда она успела?» Когда Каас была в Москве, она сразу «сняла» эти вопросы в беседе с журналистами. Она пришла в надрезанных по хипповой моде на левой коленке джинсах, в скромном пиджачке, тихо села за стол и сдержанно объяснила:
— Но ведь я уже почти десять лет на сцене, на эстраде. Пускай маленькой, но все равно, находится ли кабаре в Париже или за границей, в Саарбрюккене, недалеко от моего родного дома, — эти крошечные подмостки — прекрасная школа. Здесь ты входишь в ремесло без риска быть отвергнутой, если есть, конечно, необходимые задатки...
Задатки, как выяснилось, были. История Каас описана в десятках статей. Там можно прочесть, что всё началось с 8-летнего возраста, когда она пела на «пивных праздниках", вышагивала в пелеринке на уличных парадах и брала призы на местных конкурсах. Из прессы вы узнаете, что отец Патрисии — Жозеф Каас, шахтёр; жив и крепок, а мама Ирма, к сожалению, умерла, и именно маминого плюшевого зверёчка Патрисия поднимает над головой, прощаясь с публикой, что мужа у неё пока нет, а есть купленная в кредит квартира и машина «хонда».
Но о том, как она пробивала себе дорогу, есть разные версии. Конечно, был и заезжий архитектор, который, влюбившись в голос никому не известной певицы, полетел хлопотать о ней в Париж, был и звонок в граммофонное миры Жерара Депардьё. И слава Богу, что такой композитор, как Франсуа Бернейм случайно увидев; и услышав пение Каас в каком-то видеоролике, тут же отправился в Саарбрюккен, чтобы взглянуть на неё. Однако вся правда выглядит несколько скучнее. Выяснилось, что и до этого Патрисия в сопровождении мамы побывала в парижских фирмах грамзаписи, но никто не обратил на неё внимания. Более того, когда Каас, Бернейм и Элизабет Депардье (жена актёра и поэтесса) записали первый её диск на 45 оборотов, они потерпели крах. К слову, в «Кругозоре» Каас поёт на стихи Э. Депардьё поэму «Роза Кеннеди», посвящённую матери убитого президента США.
Хорошо, что вскоре в игру вступил Дидье Барбеливьен — популярнейший поэт, композитор и певец. Решение было найдено: мадемуазель Каас должна петь блюз. Патрисия и её авторы поняли, что упругий ритм блюза совпадает с биением наших сердец в гораздо большей степени, нежели иные забойные ритмы и мелодические формы, отлитые в «металле» и отштампованные многими рок-группами, и что блюзовый рисунок, помноженный на взрывной и изменчивый голос Каас, на изящество её пластики, даст результат. (Из интервью: — Где вы учились пению и хореографии? Каас: — Нигде, я выучилась этому сама.)
Это была счастливая находка. Стиль, слышимый и видимый имидж Каас были уловлены нервными радарами широчайшей аудитории — от приколовшего значок с её портретом Алена Делона (он провёл, как известно, её концерт по телевидению) до советской студентки Лики Ивановой, которая, уходя с концерта в «Олимпийском», сказала мне: «Господи, какая красота!»
И когда мы бросились к Патрисии с вопросом: кто же искуснейшим образом поставил всё это, кто сорежиссёр? — она ответила: «Извините, решать приходилось мне...»
Артём ГАЛЬПЕРИН
Фото М. и С.БЕРМЕНЬЕВЫХ
На двенадцатой звуковой дорожке вы услышите в исполнении Патрисии Каас песни «На похоронах Сиднея Бешета» (Ф.Бернейм, Д.Барбеливьен) и «Роза Кеннеди» (Ф.Бернейм, Д.Барбеливьен, Э.Депардьё)