6 дней
О сайте
Тем, кто еще не знаком со знаменитым Тартареном из Тараскона, чьи необычайные, а иной раз и просто невообразимые приключения вот уже больше ста лет внушают восхищение всему умеющему смеяться человечеству, можно только позавидовать.
Сейчас мы услышим о человеке, который так же бессмертен, как бессмертны веселый великан Гаргантюа, народный герой, озорник и острослов Тиль Уленшпигель, как Кола Брюньон. Мы вспомним, когда начнем слушать о его небывалых подвигах, и о сервантовском Дон Кихоте, а заодно и о толстом, ленивом, трусливом Санчо Пансе...
Но разве это возможно – вспомнить сразу о стольких людях, стольких характерах? К тому же наш добродушный, наш бесстрашный Тартарен вовсе не испанец. Нет, он француз, он из Прованса! И летопись его героических деяний составлена тоже французом, и этот француз – его имя Альфонс Доде – по странному совпадению тоже провансалец!
Все это верно. Но верно и то, что Прованс – это самый юг Франции, что жители его по-испански вспыльчивы и по-французски смешливы, горячо возмущены отменой боя быков, никогда не забудут о великом прошлом своего благословенного края. В каждом из них скрыт героизм, они жаждут прославиться, они рвутся в бой, в разговоре несдержанны, в мыслях возвышенны...
А знаменитый Тартарен – некоронованный король славного провансальского городка Тараскона, этого города охотников, неугомонных забияк, сорвиголов, великих спорщиков... К его обиталищу страшно приблизиться – на сотню шагов повеет горячими ветрами битв, грозно запахнет порохом и табаком. Хотя снаружи это и вовсе незаметно. Но побывавший там еще почти юношей Альфонс Доде запомнил страшное зрелище на всю жизнь. Потому-то, наверное, он и не мог расстаться с грозным, свирепым Тартареном больше двадцати лет. И писал, писал, писал, торопясь рассказать своим очарованным читателям все о жизни и деяниях великого, несравненного героя. Рассказы эти расходились по свету. Их читали на разных языках. Ими восхищались, над ними плакали от зависти и хохотали до слез, по ним создавали сценарии фильмов, их ставили в театрах, рассказывали с эстрады.
А вот сегодня мы наконец услышим об этих необычайных приключениях, которые превратились в радиоспектакль. Но прежде чем целиком обратиться в слух и дать полную волю воображению, которое, увы, с трудом способно воссоздать все эти истории, от коих веет ужасом и смертью, попробуем немного подготовиться к встрече с великим Тартареном.
Для этого нужно узнать хотя бы немного фактов из биографии и постараться понять душу человека, который записал со слов восторженных соотечественников Тартарена хронику его подвигов. Мы уже знаем его имя – Альфонс Доде. Это имя значится во всех энциклопедиях, где обозначены годы его жизни (1840–1897), а также его место в истории всемирной литературы: «выдающийся французский писатель-реалист». Доде был реалистом, но его реализм особенный. Он не создавал эпических картин вымышленных лиц и событий, как Бальзак, не был беспощаден, как Золя, всевидящ и мудр, как Флобер. Он был очень добр, обладал неподражаемым, истинно провансальским, лукавым и озорным юмором, был очень лиричен, чувствителен порой до слез. И он писал только с натуры. Хотя в его чудесных романах, рассказах, «письмах», балладах в прозе столько фантазии, столько сказочного.
Все его герои, все его сюжеты почерпнуты из действительной жизни. Все они имеют прототипов. Только ... творчески преображенных. Вот как писал о своем творческом принципе сам Доде: «Да у меня не было никогда другого метода работы. Подобно тому, как художники тщательно берегут свои альбомы зарисовок, где наспех набросаны силуэты, позы, ракурсы, какое-нибудь движение руки, точно так же и я вот уже тридцать лет собираю великое множество маленьких тетрадок, где наблюдения, мысли выражены мной раз лишь одной скупой строчкой, но она напомнит какой-нибудь жест, интонацию, которые впоследствии будут развернуты и расширены в соответствии с требованиями большого произведения».
Эти слова сказаны всемирно известным писателем незадолго до смерти. А когда Альфонс Доде создал своего Тартарена (1869), ему не было и тридцати. Но даже и тогда, когда молодой журналист, на удивление быстро «продвинувшийся» в Париже, еще только начинал собирать свои «маленькие тетрадочки», он уже умел из какого-нибудь «силуэта» создать подлинно художественное обобщение. Собственно, в родной Прованс он наезжал довольно часто: его гнала туда болезнь легких.
«Быть может, среди парижских туманов, забрызганных парижской грязью и парижской тоской, я утратил способность смеяться, – скажет Доде, уже будучи автором трилогии о Тартарене и множества других «провансальских» произведений, – но читатель «Тартарена» заметит, что в глубине моего существа был еще остаток веселости, который распустился сразу, едва я попал под яркий свет тех краев, где смех сопровождает все чувства, самые страстные, самые нежные, где вы сразу видите проблеск иронии, лукавую издевку, светящиеся в глазах провансальцев».
И как же он умел смеяться! Какие множества оттенков имеет юмор Доде хотя бы в «Тартарене»! «Великий мастер булавочных уколов» (выражение Эмиля Золя), он не пропустил ни одной черточки, которая могла бы быть едко, с ехидцей осмеяна, развенчана, развеяна смехом. И эти «черточки» Доде находил не только в ситуациях приключений своего героя, соединявшего боевой задор Дон Кихота с непробиваемой ленью Санчо Пансы, не только в его характере, в те времена ставшем чуть ли не общенациональным («Во Франции все немножко тарасконцы»), но и в политических событиях 60–80-х годов,
А все-таки почему Тартарен, такой добродушный, такой отважный, такой неправдоподобно глупый, такой умилительно собой самим довольный, такой фанфарон и позер, «героический» мещанин и «король» фантазеров и фразеров, – стал наравне с Гаргантюа или Тартюфом, Дон Кихотом и Санчо Пансой, даже с Гамлетом и Дон Жуаном одним из художественных обобщений?
Потому, что Тартарен вечен, потому, что Тартарены встречаются на каждом шагу, они немало досаждают нам своими претензиями, напыщенностью, самодовольством, никакой почвы под собой не имеющими!
Потому-то знаменитая трилогия веселого француза Альфонса Доде будет всегда популярна. Ее будут читать, заучивать, изучать. Ведь читая о приключениях необъятно тучного охотника на ослов в пустынях знойной Африки, мы подмечаем в людях и, что греха таить, в себе самих «тартареновские», «тарасконские» черты и смеемся над ними. А смех – великая сила. Он очищает душу от ненужных наслоений, он возвышает человека, учит критически относиться к самому себе.
М. Бабаева
Сейчас мы услышим о человеке, который так же бессмертен, как бессмертны веселый великан Гаргантюа, народный герой, озорник и острослов Тиль Уленшпигель, как Кола Брюньон. Мы вспомним, когда начнем слушать о его небывалых подвигах, и о сервантовском Дон Кихоте, а заодно и о толстом, ленивом, трусливом Санчо Пансе...
Но разве это возможно – вспомнить сразу о стольких людях, стольких характерах? К тому же наш добродушный, наш бесстрашный Тартарен вовсе не испанец. Нет, он француз, он из Прованса! И летопись его героических деяний составлена тоже французом, и этот француз – его имя Альфонс Доде – по странному совпадению тоже провансалец!
Все это верно. Но верно и то, что Прованс – это самый юг Франции, что жители его по-испански вспыльчивы и по-французски смешливы, горячо возмущены отменой боя быков, никогда не забудут о великом прошлом своего благословенного края. В каждом из них скрыт героизм, они жаждут прославиться, они рвутся в бой, в разговоре несдержанны, в мыслях возвышенны...
А знаменитый Тартарен – некоронованный король славного провансальского городка Тараскона, этого города охотников, неугомонных забияк, сорвиголов, великих спорщиков... К его обиталищу страшно приблизиться – на сотню шагов повеет горячими ветрами битв, грозно запахнет порохом и табаком. Хотя снаружи это и вовсе незаметно. Но побывавший там еще почти юношей Альфонс Доде запомнил страшное зрелище на всю жизнь. Потому-то, наверное, он и не мог расстаться с грозным, свирепым Тартареном больше двадцати лет. И писал, писал, писал, торопясь рассказать своим очарованным читателям все о жизни и деяниях великого, несравненного героя. Рассказы эти расходились по свету. Их читали на разных языках. Ими восхищались, над ними плакали от зависти и хохотали до слез, по ним создавали сценарии фильмов, их ставили в театрах, рассказывали с эстрады.
А вот сегодня мы наконец услышим об этих необычайных приключениях, которые превратились в радиоспектакль. Но прежде чем целиком обратиться в слух и дать полную волю воображению, которое, увы, с трудом способно воссоздать все эти истории, от коих веет ужасом и смертью, попробуем немного подготовиться к встрече с великим Тартареном.
Для этого нужно узнать хотя бы немного фактов из биографии и постараться понять душу человека, который записал со слов восторженных соотечественников Тартарена хронику его подвигов. Мы уже знаем его имя – Альфонс Доде. Это имя значится во всех энциклопедиях, где обозначены годы его жизни (1840–1897), а также его место в истории всемирной литературы: «выдающийся французский писатель-реалист». Доде был реалистом, но его реализм особенный. Он не создавал эпических картин вымышленных лиц и событий, как Бальзак, не был беспощаден, как Золя, всевидящ и мудр, как Флобер. Он был очень добр, обладал неподражаемым, истинно провансальским, лукавым и озорным юмором, был очень лиричен, чувствителен порой до слез. И он писал только с натуры. Хотя в его чудесных романах, рассказах, «письмах», балладах в прозе столько фантазии, столько сказочного.
Все его герои, все его сюжеты почерпнуты из действительной жизни. Все они имеют прототипов. Только ... творчески преображенных. Вот как писал о своем творческом принципе сам Доде: «Да у меня не было никогда другого метода работы. Подобно тому, как художники тщательно берегут свои альбомы зарисовок, где наспех набросаны силуэты, позы, ракурсы, какое-нибудь движение руки, точно так же и я вот уже тридцать лет собираю великое множество маленьких тетрадок, где наблюдения, мысли выражены мной раз лишь одной скупой строчкой, но она напомнит какой-нибудь жест, интонацию, которые впоследствии будут развернуты и расширены в соответствии с требованиями большого произведения».
Эти слова сказаны всемирно известным писателем незадолго до смерти. А когда Альфонс Доде создал своего Тартарена (1869), ему не было и тридцати. Но даже и тогда, когда молодой журналист, на удивление быстро «продвинувшийся» в Париже, еще только начинал собирать свои «маленькие тетрадочки», он уже умел из какого-нибудь «силуэта» создать подлинно художественное обобщение. Собственно, в родной Прованс он наезжал довольно часто: его гнала туда болезнь легких.
«Быть может, среди парижских туманов, забрызганных парижской грязью и парижской тоской, я утратил способность смеяться, – скажет Доде, уже будучи автором трилогии о Тартарене и множества других «провансальских» произведений, – но читатель «Тартарена» заметит, что в глубине моего существа был еще остаток веселости, который распустился сразу, едва я попал под яркий свет тех краев, где смех сопровождает все чувства, самые страстные, самые нежные, где вы сразу видите проблеск иронии, лукавую издевку, светящиеся в глазах провансальцев».
И как же он умел смеяться! Какие множества оттенков имеет юмор Доде хотя бы в «Тартарене»! «Великий мастер булавочных уколов» (выражение Эмиля Золя), он не пропустил ни одной черточки, которая могла бы быть едко, с ехидцей осмеяна, развенчана, развеяна смехом. И эти «черточки» Доде находил не только в ситуациях приключений своего героя, соединявшего боевой задор Дон Кихота с непробиваемой ленью Санчо Пансы, не только в его характере, в те времена ставшем чуть ли не общенациональным («Во Франции все немножко тарасконцы»), но и в политических событиях 60–80-х годов,
А все-таки почему Тартарен, такой добродушный, такой отважный, такой неправдоподобно глупый, такой умилительно собой самим довольный, такой фанфарон и позер, «героический» мещанин и «король» фантазеров и фразеров, – стал наравне с Гаргантюа или Тартюфом, Дон Кихотом и Санчо Пансой, даже с Гамлетом и Дон Жуаном одним из художественных обобщений?
Потому, что Тартарен вечен, потому, что Тартарены встречаются на каждом шагу, они немало досаждают нам своими претензиями, напыщенностью, самодовольством, никакой почвы под собой не имеющими!
Потому-то знаменитая трилогия веселого француза Альфонса Доде будет всегда популярна. Ее будут читать, заучивать, изучать. Ведь читая о приключениях необъятно тучного охотника на ослов в пустынях знойной Африки, мы подмечаем в людях и, что греха таить, в себе самих «тартареновские», «тарасконские» черты и смеемся над ними. А смех – великая сила. Он очищает душу от ненужных наслоений, он возвышает человека, учит критически относиться к самому себе.
М. Бабаева