Звукорежиссер М. Кожухова. Редактор И. Чумакова
Григорий Фейгин родился в 1937 году в Харькове. Первыми его учителями стали родители — известные в Харькове музыканты и педагоги. Впоследствии скрипач прошел замечательную школу у А. Лещинского, в прошлом одного из лучших воспитанников Карла Флеша, а затем в Московской консерватории и аспирантуре у Д. Ойстраха и Д. Цыганова. Сольная деятельность Фейгина началась еще в студенческие годы. В 1964 году он завоевал первую премию на Международном конкурсе «Пражская весна» и с тех пор систематически концертирует в городах Советского Союза и за рубежом.
Скрипач известен и как участник трио, в составе которого также пианист Игорь Жуков и виолончелист Валентин Фейгин.
Творческие интересы Фейгина чрезвычайно широки. В его репертуаре — сочинения самых разных эпох, стилей и национальных школ. Особенно привлекает скрипача русская музыка, которую он активно пропагандирует, стремясь сделать достоянием концертной практики как можно большее число произведений. Фейгину принадлежит заслуга возрождения на эстраде многих забытых или давно не исполнявшихся сочинений русских композиторов.
Эта программа записана музыкантом в содружестве с пианистом и композитором, воспитанником Московской консерватории Виктором Полторацким, который часто выступает в сонатных программах с Григорием и Валентином Фейгиными и зарекомендовал себя как талантливый ансамблист.
* * *
Соната для скрипки и фортепиано (соль мажор, соч. 52) Эдуарда Францевича Направника продолжает романтическое направление русской музыки ХХ века, традиции Чайковского и А. Рубинштейна.
Первая часть представляет собой своеобразно трактованную форму сонатного allegro с развернутым вступлением (Andante sostenuto). Тема вступления становится главной в разделе Allegro appasionato, а ее развитие занимает центральное место в общей композиции части. Наиболее удачны вторая и третья части — Скерцо (Vivace) и Andantino doloroso. Развернутое скерцо с
двумя небольшими медленными эпизодами проходит в быстром темпе и звучит очень монолитно. Технически трудные партии не мешают исполнителям создать атмосферу радости, праздника, напоминающую, быть может, о тех моментах,
которые приходилось переживать самому композитору, бывшему, как известно, и выдающимся театральным дирижером.
Третья часть своей трогательной искренностью и открытостью эмоций близка шубертовской лирике, но совершенно в русском плане.
Финал (Allegro con fuoco), построенный на трех темах, последняя из которых выполняет роль лирического эпизода, снова, как и скерцо, утверждает торжественно-триумфальное настроение, возвышенно и празднично завершая весь цикл.
К. Иванов