ЛЗГ, буклет формата пластинки, стр. 15

Когда великий композитор пишет оперу на сюжет произведения великого поэта, одним пз основных становится вопрос о соответствии или несоответствии характера музыки характеру поэтического сочинения. В отношении «Руслана и Людмилы» довольно сильной оказалась тенденция противопоставлять оперу поэме, преувеличивать различное и преуменьшать общее. Это, конечно, неверно. Прежде всего, в истории развития русского искусства трудно найти двух других художников, которые были бы в такой же степени, как Пушкин и Глинка, близки друг другу по духу творчества. Их роднит ясность, гармоничность мироощущения, многогранность художественных образов, отточенность формы произведений. Недаром же среди массы пушкинских романсов один из лучших принадлежит Глинке: ему удалось с редкой убедительностью запечатлеть в музыке красоту пушкинского стиха и передать образное содержание его поэзии.
Вот этой-то главной общностью, общностью духа, отмечены «Руслан и Людмила» Пушкина и «Руслан и Людмила» Глинки.
Разумеется, невозможно было ожидать абсолютного тождества: при всем внутреннем сходстве, по могут быть одинаковы две крупные художественные индивидуальности — так же, как неодппаковы закономерности различных искусств и их жанров.
На поэме Пушкина, написанной в 1820 году, сказались романтические веяния, характерные для литературы того времени. А опера Глинки появляется 22 года спустя, в преддверии новой эстетики, которая ляжет в основу искусства 60-х годов.
«Руслан ц Людмила» Пушкина—первое крупное произведение автора, которому ко времени окончания поэмы не исполнилось еще и двадцати одного года. И очаровательная ирония, составляющая одну пз главных прелестей ее языка, воспринимается поэтому не только как проявление блестящего остроумия, органически свойственного дарованию Пушкина, но и как невольная дань возрасту поэта.
«Руслан и Людмила» Глинки — это произведение зрелого композитора, со сложившимися взглядами и вкусами, давно осознавшего серьезность стоящих перед ним задач, автора оперы «Иван Сусанин».
Все это, вместе взятое, и обусловило сущность различий между поэмой и оперой.
Сам Пушкин, чувствуя некоторую несозвучность своего «Руслана» новому времени, незадолго до смерти, беседуя с Глинкой о его планах создания оперы на этот сюжет, высказывает желание переделать «игривый труд» юных лот. Вполне вероятно, что прежде всего он имел в виду именно иронический тон поэмы.
Композитор как бы улавливает смысл не успевшего осуществиться желания поэта и претворяет его в жизнь. И вот легкая и шутливая стремительность, с которой действие развертывается в поэме, в опере уступает место неторопливому повествованию о радостных и печальных событиях. Игривое юношеское произведение было прочтено композитором всерьез. Это наложило отпечаток на драматургию оперы — по отношению к поэме она приобретает гораздо более монументальный характер, усиливается героическое начало.
Содержание раскрывается не столько в развитии действия, сколько в чередовании контрастных музыкальных характеристик действующих лиц. Характеристики эти даны крупным планом, в виде больших музыкальных портретов.
По сравнению с поэмой в опере несколько иной состав действующих лиц, изменены отдельные события и имена, но остается общим то главное, что делает ее необычайно «пушкинской», — светлый колорит и ощущение полноты жизни, величие идеи героизма русского народа, правдивость чувств и многогранность характеров, преломленных в образах народной сказки.
Как и поэма Пушкина, опера Глинки играет всеми красками волшебного и реального, лирического и героического, простого и изысканного. «Руслан и Людмила» Глинки — это стройное, цельное произведение, в совершенных музыкальных формах еще раз показавшее людям всю неувядаемую прелесть юношеской поэмы-сказки Пушкина. И вечным памятником гениальному поэту звучит в интродукции оперы песня Баяна: Есть пустынный край...
Опера М. И. Глинки «Руслан и Людмила» создавалась в течение пяти лет (с 1837 по 1842 год). Материальные затруднения, чрезмерная занятость на службе в придворной певческой капелле, необходимость отрываться от творческих планов для того, чтобы писать по официальным заказам, семейная драма (последствия неудачной женитьбы привели к разводу) делают этот период одним из самых тяжелых в жизни композитора. И хотя сочинять опору приходилось урывками среди всех неурядиц, только работа над любимым «Русланом» приносила радость и дарила отдых в это трудное время. «Никогда я не ценил искусства более, как теперь, и хотя изнуренное долговременными страданиями сердце уже не верит в земное счастье, но еще возможно существовать для искусства», — писал Глинка В. Ширкову, своему близкому другу, самому одаренному из литераторов, работавших над текстом либретто «Руслана и Людмилы». И вот, песмотря на все горести и часто подавленное душевное состояние композитора, в мае 1842 года происходит второе рождение чудесной сказки о Руслане и Людмиле — заканчивается опера, музыка которой полна такого яркого света, такой всепобеждающей радости, что можно бесконечно удивляться неиссякаемому оптимизму Глинки!
Опера «Руслан и Людмила» разучивалась артистами пе-тсрбугского Большого театра под руководством композитора. Певцы, восторженно относившиеся и к нему самому, и к его творению, старались изо всех сил. По задача, стоявшая перед ними, была очень трудной, и стечение обстоятельств оказалось неблагоприятным. Заболела Anna Яковлевна Воробьева-Петрова, первое контральто петербургской оперы. Роль Ратмира, предназначенную для нее, исполняла неопытная сценически, молодая певнца -Анфиса Петрова. Поэтому один из самых ярких персонажей на сцене не удался — образ Ратмира показался публике бледным, невыразительным. Молодой, неопытной была и исполнительница роли Го-риславы Э. Лилеева. Итальянец К. Този, певший партию Фарлафа, погубил свою роль невероятно исковерканным русским произношением. Не сразу удались партии Финна и Людмилы Л. Леонову и М. Степановой. По существу, на первом представлении хорош был только бас О. Петров, певший Руслана.
Хор и оркестр, не сумевшие к первому представлению справиться со сложными партиями, допускали в исполнении массу неточностей.
Портили оперу н многочисленные купюры, делавшиеся без учета драматургии и композиции оперы: вырезались замечательные по музыке куски — иной раз без причины, просто чтобы сократить, а иной раз потому, что они оказывались чрезмерно трудными для исполнителей. Кроме того, безвкусным было декоративное оформление спектакля, часто мешавшее поведению певцов на сцене. Все это предопределило неуспех премьеры (27 ноября 1842 года). Хлопали по окончании первого представления очень вяло, даже со сцены и из оркестра раздавалось шиканье. Дошло до того, что огорченный композитор не знал, выходить ли ему на вызовы. Одна из причин недоверчивого отношения к «Руслану и Людмиле» в начале сценической жизни крылась в самой опере: недостаточно развитая в эстетическом отношении публика (вернее, большая часть ее) привыкла к шаблону в итальянском или французском вкусе. Смелая самобытность произведения, утверждающего новый русский национальный оперный стиль, была понята — а следовательно, и одобрена — по сразу и не всеми.
Но неудача была временной. Вскоре после премьеры происходят некоторые замены в составе исполнителей; к третьему представлению выздоравливает Воробьева-Петрова, блестящая игра и изумительное пение которой (в роли Ратмира) бесконечно украсили спектакль. Музыка оперы постепенно завоевывает сердца артистов и слушателей.
Созданпе и поэмы, и оперы явилось новым словом в развитии национального русского искусства. Поэтому и в их судьбах было много общего: появление той И другой ознаменовалось бурной полемикой, истинное признание приходит к ним только со временем; недоброжелатели поэмы и недоброжелатели оперы (точнее — самобытности, заключенной в них), отрицая значительность этих произведений, безусловно признавали высокое профессиональное мастерство и необычайную талантливость их создателей. И все-таки полемика вокруг оперы была, пожалуй, еще более острой, чем вокруг поэмы, а путь оперы к полному признанию — еще более трудным. Резко отрицательным с самого начала было отношение к ней царской фамилии и высших кругов общества. За идеал здесь раз и навсегда приняли сладостные итальянские мелодии, и с этой позиции музыка «Руслана» объявлялась рассудочной, невыразительной, немелодичной (брат Николая I, Михаил Павлович, например, находил оперу такой невыносимо скучной, что, наказывая своих солдат, вместо гауптвахты посылал их слушать «Руслана и Людмилу»).
Это неизменное отношение и сыграло свою роль в том, что опера быстро сошла со сцены. При жизни композитора в последний раз ее ставят 15 октября 1848 года. Возобновление же постановки приходится на конец 50-х годов XIX века, а в 60-х годах успех оперы становится т риумфальным.
Не было единодушия и в лагере приверженцев Глинки: среди демократической интеллигенции, музыкантов, всячески пропагандировавших развитие национального искусства и боровшихся против засилья иностранного, не сразу ощутил обаяние музыки «Руслана и Людмилы» критик и композитор А. Серов; но понял ее композитор А. Верстовскнй, управлявший московскими театрами,— ого скептическое отношение к «Руслану и Людмиле» сильно повлияло на то. что. несмотря па успех оперы в Москве, давали ее там очень редко.
Многие недоумевали: к какому типу отнести это произведение? Люди привыкли судить на основании знакомых образцов, а в данном случае это было невозможно: опера Глпикп не подходила ни под одну из привычных категорий. Лучше других ощутил новизну, самобытность русской оперы-сказки В. Одоевский. Он и не пытался судить «Руслана» по привычным оперным образцам, утверждая, что весь смысл его — в отличии от них. Одним пз первых восторженных поклонников «Руслана п Людмилы» Глинки был Ф. Лист. Он слышал отрывки из оперы еще до постановки и сделал фортепианную транскрипцию марша Черномора. В 1843 году он слушал «Руслана и Людмилу» целиком. Лист всегда с восхищением относился к музыке Глинки и со времени знакомства с ней внимательно следил за развитием русского музыкального искусства, предсказывая ему блестящее будущее. С таким же востоогом относился к Глинке Г. Берлиоз. Он отмечал необыкновенные музыкальные богатства партитуры «Руслана и Людмилы» и сильно возросшее, по сравнению с «Иваном Сусаниным», мастерство композитора. Сразу и восторженно принял оперу Глинки В. Стасов. Его мнение по поводу «Руслана и Людмилы» резко расходилось с мнением А. Серова. Сейчас ясно видны крайности их суждений: для Серова вторая опера Глинки была только прекрасной партитурой, неизвестно для чего приложенной к нескладному и глупому либретто.
Безусловно признавая необычайные музыкальные достоинства «Руслана и Людмилы». Серов не только не считал ее оперой в драматическом смысле слова, но и утверждал, что у Глинки якобы вообще отсутствовало чувство сценичности произведения. Как гораздо более удачное в этом отношении сочинение. Серов противопоставлял «Руслану» «Ивана Сусанина». Упреки Серова (и многих других) верны только отчасти: музыка оперы по своим художественным достоинствам стоит несравнимо выше либретто. Но это и неудивительно: только сам Пушкин, если бы ои остался жив, был бы в состоянии удовлетворить замыслы и желания Глинки. Недаром же композитор писал в «Записках»: «.. .Я надеялся составить план по указанию Пушкина, преждевременная кончина его предупредила исполнение моего намерения». Что же касается некоторой картинной статичности, отсутствия драматических столкновений, медлительности развития — то это пс недостатки, а черты нового, монументального геооико-эпического оперного стиля. Поэтому, при всех слабостях либретто. Драматургическое строение оперы по-своему цельпо и логично.
Напротив, Стасов, полностью принимая «Руслана и'Людмилу» п считая именно эту оперу наиболее «глинкин-ской». недооценивал «Ивана Сусанина», находил музыку первой оперы Глинки несамобытной. И только с течением времени рождается истина: за обеими опорами великого русского композитора признается равное право на существование, ибо обе они, хотя и совсем по-разному, выразили в народной по характеру музыке величие русского национального духа. Заложенные в них' традиции развиваются русскими композиторами последующих поколений. Гегоико-эпический характер оперы, монументальность ее формы, роль в ее драматургии музыкального контраста славяпских и восточных образов — все эти характерные стилистические признаки «Руслана и Людмилы» Глинки лягут в основу оперы Бородипа «Князь Игопь». оперы-былины Римско-го-Корсакова «Садко» и других произведений русской музыкальной классики.
По вступительной статье Ф. Фахми к изданию либретто оперы «Руслан и Людмила».
Москва. 1961 г.
Записанный на этих пластинках спектакль был осуществлен коллективом Большого театра СССР под руководством главного режиссера Б. А. Покровского при участии главного балетмейстера Ю. Н. Григоровича и художника И. Г. Сумбаташвили. Первое представление состоялось 22 июня 1972 года.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ
Действие первое. Шумит весельем свадебный пир в гриднице великого киевского князя Светоза-ра. Светозар выдает свою дочь Людмилу за храброго витязя Руслана. Гости радостно славят князя и молодую чету. Печальны лишь два отвергнутых соперника Руслана — хвастливый и трусливый Фарлаф и пылкий, мечтательный Ратмир. Но вот смолкает шумное веселье: все внимают певцу-гусляру Баяну. В песне, полной глубокого скрытого смысла, вещий Баян предсказывает судьбу Руслана и Людмилы. Их ожидают горе и бедствия, но сила верной любви сокрушит все преграды к счастью.
В другой своей песне Баян обращается к далекому будущему. Сквозь мглу грядущих веков он видит певца, который воспоет Руслана и Людмилу и своими песнями прославит родину. Грустно расставаться с отцом, с родным Киевом. Она шутливо утешает неудачливых женихов Фар-лафа п Ратмира, со словами привета обращается к избраннику сердца Руслану. Светозар благословляет молодых.
Внезапно разражается гром, меркнет свет, и все погружаются в странное волшебное оцепенение. Постепенно мгла рассеивается, но Людмилы нет: она похищена злой таинственной силой. Убитый горем Светозар обещает отдать руку дочери и полцарства тому, кто вернет ее. Все три витязя готовы ехать разыскивать княжну.
Действие второе. Картина п е р в а я. В поисках Людмилы Руслан приходит к пещере мудрого старца Финна. Финн открывает витязю, кто его оскорбитель: Людмилу похитил злой волшебник Черномор. Победить же его суждено Руслану. В ответ на вопрос витягя Финн поверяет ему свою грустную историю.
Некогда Финн пас стада на просторных полях своей далекой родины. Молодой пастух полюбил красавицу Наину. Но гордая дева отвернулась от него. Ратными подвигами славой и богатством решил Финн завоевать любовь Наины. Он отправился с дружиной воевать. Но, вернувшись героем, вновь был отвергнут. Тогда Финн стал изучать искусство колдовства, чтобы силой волшебных чар заставить неприступную деву полюбить себя. Но судьба посмеялась над ним. Когда, наконец, после томительно долгих лет настал желанный миг, пред Финном предстала, пылая страстью, «старушка дряхлая, седая, с горбом, с трясучей головой». Финн бежал от нее. Наина же, также ставшая волшебницей, теперь постоянно мстит Финну за это бегство. Конечно, возненавидит она и Руслана. Финн предостерегает витязя от волшебных чар злой колдуньи. Картина вторая. Трусливый Фарлаф уже совсем готов отказаться от поисков Людмилы, но тут ему встречается дряхлая старушка. Это злая волшебница Наина. Она обещает помочь отыскать княжну. Нужно лишь, чтобы Фарлаф возвратился домой и там ожидал ее указаний. Повеселевший Фарлаф предвкушает победу.
Картина третья. Все дальше и дальше на север продолжает свой путь Руслан. Но вот перед пим пустынное поле, хранящее следы битв. Бее здесь напоминает о быстротечности жизни, о тщетности земного. Тут и там валяются ратные доспехи, кости и черепа павших воинов. Руслан стоит в глубоком раздумье. «О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями?» — вопрошает он. Однако витязю нельзя забывать и о предстоящих битвах, и он подыскивает себе меч и щит взамен сломанных в последнем бою.
Между тем туман рассеивается, и перед изумленным Русланом возникает огромная живая голова. Увидев витязя, чудовище начинает дуть, поднимая целую бурю. Руслан смело бросается на голову и пронзает ее копьем. Под ней оказывается меч. Руслан счастлив — меч пришелся ему по руке.
Голова поверяет Руслану свою удивительную историю. Когда-то их было два брата — великан и карла Черномор. Братьям было предсказано, что они погибнут от одного меча. Добыв с помощью брата чудесный меч, коварный карла отрубил великану голову и силой своего колдовства заставил эту голову сторожить меч в далекой пустыне. Теперь чудесный меч принадлежит Руслану, и в его руках он «злобе коварной полояшт конец».
Действие третье. Хитрая Наина, желая погубить витязей, решила завлечь их в свой волшебный замок. Прекрасные девы призывают путника отдохнуть в покоях, полных роскоши и неги. В поисках любимого приходит к замку Наины покинутая Ратмиром Горислава. А вот и сам Ратмир. Но тщетны призывы и моленья Гориславы: Ратмир обольщен коварными волшебными девами. Наина завлекла в свой замок и Руслана. Ослепленный чудными видениями и чарами Наины, храбрый витязь готов забыть Людмилу, как вдруг является добрый Финн. По мановению его волшебного жезла замок лжи и обмана исчезает. Финн возвещает витязям их судьбу.
Действие четвертое. В волшебных садах Черномора томится Людмила. Ничто не может развеять ее печальных дум, ее тоски о милом. Гордая княжна готова скорее умереть, чем покориться чарам злого карлы. Между тем Черномор со всей свитой является проведать пленницу. Чтобы рассеять ее грусть, он приказывает начать танцы. Внезапно трубит рог: это Руслан вызывает волшебника на поединок. Черномор повергает Людмилу в волшебный сон, а сам со свитой убегает навстречу витязю. И вот с победой приходит Руслан; шлем его обвит бородой побежденного карлы. С ним Ратмир и Горислава. Руслан устремляется к своей Людмиле, но княжна под властью волшебных чар. Руслан в отчаянии. Скорее в отчизну! Кудесники помогут развеять чары и вернуть Людмилу к жизни.
Действие пятое. Картипа первая. Лунная ночь. В долине, по пути в Киев, расположились на ночлег Руслан с очарованной княжной, Ратмир с Гориславой и бывшие рабы Черномора. Ратмир стоит на страже. Неожиданно рабы Черномора приносят тревожную весть: Людмила вновь похищена. Руслан же бросился на поиски своей супруги. К опечаленному Ратмиру является Финн. Он дает витязю волшебный перстень, который разбудит Людмилу. Ратмир направляется в Киев. Картина вторая. В княжеской гриднице спит очарованным сном Людмила, привезенная в Киев хитрым Фарлафом. Похитив Людмилу с помощью Наины, варяжский витязь, однако, не в силах ее разбудить. Тщетны горестные стоны отца, причитания княжеской челяди: Людмила не просыпается. Но вот слышится топот коней: это едет Руслан с Ратмиром и Гориславой. В руках у богатыря волшебный перстень, который передал ему Ратмир. При приближении Руслана с перстнем Людмила просыпается. Настал долгожданный миг свиданья. Все полно ликования и веселья. Народ славит своих богов, отчизну и Руслана с Людмилой.