Александр Николаевич Скрябин — один из самых ярких и оригинальных русских композиторов рубежа XIX — XX веков. Он живо чувствовал время, всей душой откликался на волнения, тревоги, ожидания эпохи, сулившей «неслыханные перемены, невиданные мятежи».
По словам А. В. Луначарского, Скрябин воспринимал «заряженность мира огромной силой, в одно и то же время разрушительной и устремленной к высшему порядку.» Стремясь осмыслить и художественно запечатлеть эту жажду «высшего порядка», иначе говоря, процесс освобождения человека и человечества от всех сковывающих его сил, композитор часто прибегал к отвлеченной философской символике.
Г. В. Плеханов, хорошо знавший Скрябина, сказал о нем: «Какой симпатичный и талантливый человек, но мистик неисправимый. Музыка его — грандиозного размаха. Эта музыка представляет собой отражение нашей революционной эпохи в темпераменте и миросозерцании идеалиста-мистика». В этих словах подмечены и сила, и слабость Скрябина.
Обобщения Скрябина-художника шире, реальнее, жизненнее его идейных мотивировок. Об этом неопровержимо свидетельствует большая часть его творческого наследия, ставшая классикой. Сейчас с исторпческой дистанции мы все более отчетливо видим родство Скрябина со многими передовыми художниками конца XIX — начала XX веков.
Когда мы думаем о музыке Скрябина, в памяти воскресают ослепительные звучания «Поэмы экстаза», вдохновенные «взлеты» Третьей симфонии, светлые, гимнические настроения фортепианных поэм, сонат... Музыка Скрябина — это романтика дерзновенной мечты, светлых человеческих помыслов; композитор обращается к вершинам самого прекрасного б человеке, пробуждает и возвышает его духовный мир, решительно отворачиваясь от всего, что может принизить людей.
Слушая музыку Скрябина, мы явственно видим Россию, готовую к великим битвам, Россию, поднимающуюся на борьбу за Человека. Часто, называя имя Скрябина, цитируют звенящие металлом строки:
И черная земная кровь
Сулит нам, раздувая веньт,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи... Эти строки из блоковского «Возмездия» звучат так же призывно, как музыка Скрябина.
Уже в ранние годы проявилась склонность Скрябина к широким идейным концепциям. Именно крупные формы — вначале фортепианные сонаты, впоследствии сонаты и симфонии — становятся важнейшими вехами в творчестве Скрябина. Одной из них явилась Первая симфония, законченная в 1900 году, вскоре после создания монументальной Третьей сонаты.
Первая симфония была впервые исполнена (без шестой части) в ноября 1900 года под управлением А. К. Лядова. Премьера симфонии с хоровым финалом состоялась в Москве в марте 1901 года под управлением В. И. Сафонова.
Первая часть (Lento) служит вступлением ко всему циклу. Прозрачная, тонко инструментованная музыка этой симфонической пьесы полна нежной мечтательности.
Вторая часть (Allegro dramatico) —действенное, драматически-бурное сонатное аллегро. Скрябинский стиль ярко проявляется здесь в сочетании страстной экзальтации и изящества, эмоциональной силы и легкости. Главная тема — подвижная, стремительная — сопоставлена с певучей, томно-ласковой второй темой. Напряженное развитие завершается патетической кодой, где в последний раз проходит, главная тема части.
В третьей части (Lento) возвращаются романтически мечтательные настроения начала симфонии. Певучая, гибкая мелодия как бы выражает беспредельность лирической мечты.
Четвертая часть (Vivace) — скерцо, для которого характерно излюбленное Скрябиным «полетное» движение, в котором есть и дерзкая энергия, и порывистость, и игривая легкость танца.
Пятая часть (Allegro) возобновляет нить драматического действия: после контрастных отвлечений предшествующих частей еще более напряженно разворачивается музыка страстных порывов, скорбных и вместе с тем героических усилий борющейся души. Главная тема этой части — один из самых ярких романтических образов молодого Скрябина, родственный музыке его знаменитого dis-тоП'ного этюда для фортепиано.
Финал — восторженный дифирамб красоте и искусству. Как видно из философских записей композитора, эта часть симфонии отразила важный поворот в его мировоззрении; начало того романтического оптимизма и веры в счастливый исход человеческих стремлений, которое окрашивает собой все его последующее творчество. «Придите, все народы мира, искусству славу воспоем» — так заканчивается первый раздел финала, за которым следует торжественный хоровой эпилог. Написанный в духе полифонической ораториальной музыки XVIII века, эпилог мало связан со стилем всей симфонии. Однако концепция произведения вполне логична и ясна: это поэма о романтических стремлениях и борьбе, завершающаяся утверждением непреходящей ценности высоких жизненных идеалов.