2 дня
О сайте
Однажды, отвечая на вопросы корреспондента одной из центральных газет, Александр Наумович Цфасман заметил: «Джаз — это не «фокусничание», не трюкачество, не веселое времяпрепровождение, а музыка, настоящая музыка, одна из областей музыкального искусства. И так же как в любом из видов искусства, здесь действуют те же законы художественного творчества и неукоснительно применимы те же требования и критерии талантливости, мастерства, профессионализма».
Слова эти — итог раздумий над длинным путем, проделанным Цфасманом в джазе. Пройдя через подражательство, учебу у зарубежных мастеров джаза, когда точная копия исполненного ими произведения уже казалась успехом, Цфасман постоянно искал свой стиль исполнения, шел к самобытности звучания и неповторимости репертуара своего оркестра.
Эти поиски сказались и на собственных композициях, и на многочисленных аранжировках. И в тех, и в других он стремился воплотить свое представление о советском джазе, как явлении своеобразном, должном иметь лицо, отличное от других. Он смело обращался к элементам, присущим народным мелодиям, русским и не только русским танцам, но не сводил к ним своеобычие джаза, возросшего на нашей земле. «Если народность в музыке понимать не только как использование элементов фольклора, а шире, — писал он в одной из своих немногочисленных статей, — то следует сказать, что, в противовес некоторым зарубежным течениям, которые в погоне за оригинальностью привели к полному распаду основных элементов музыки — мелодии, гармонии и ритма, — особенность советского джаза заключается в мелодичности и жизнеутверждении, что делает его подлинно демократичным. Мы не отказываемся от всего арсенала средств джаза, пришедшего к нам с Запада: ни от специфики состава оркестра, ни от манеры исполнения, ни от особенностей инструментовки. Но мы считаем, что в нашем джазе мелодия при всей оригинальности должна быть выразительной, гармония при всей свежести — логичной, ритм при всей остроте — ясным. Развиваясь самыми различными путями, наш джаз должен отвечать тем эстетическим требованиям, которые мы предъявляем к советской музыке в целом, — нести в себе напевность, глубокое чувство и содержательность».
По существу, воплощению этого постулата в жизнь Александр Цфасман посвятил все свое творчество.
В джаз-оркестр Всесоюзного радиокомитета он пришел в сентябре 1939 года, но со многими музыкантами этого коллектива встречался значительно раньше: и в годы выступлений для акционерного общества «Отель» (1932 — 1935), когда в рестораны гостиниц «Савой», «Метрополь», «Гранд отель», «Националь» люди приходили специально и прежде всего послушать цфасмановский ансамбль, и в годы концертирования в московских кинотеатрах «Центральный», «Художественный», «Таганский», «Форум» (1935—1937), где программа джаза Цфасмана зачастую вызывала у зрителей не меньший интерес, чем премьера фильма, и в тот период, когда Цфасман со своими музыкантами стал джазом Московской эстрады, выступавшим не только в столице, но и в других городах страны (1937— 1938), и на записях для пластинок или озвучении музыкальных кинолент.
Джаз-оркестр Всесоюзного радиокомитета Цфасман смог сделать одним из самых популярных. Выступления в радиостудиях, десятки записей на граммофонных дисках сопровождали слушателей буквально на каждом шагу: под мелодии цфасмановского джаза влюблялись и встречались, пели и танцевали, отдыхали и работали.
В годы войны коллектив Цфасмана одним из первых записывает на пластинки и тонфильмы произведения, призывающие к борьбе с фашизмом, защите Отечества от врага, рассказывающие о солдатской дружбе, верности Родине и любимым. Джаз неоднократно выступал перед воинами Советской Армии на фронте — в самом тяжелом 1942 году, давал концерты в госпиталях, перечислял сборы от своих тыловых выступлений в фонд обороны.
Цфасмановский оркестр нельзя было спутать ни с одним из ансамблей, именовавших себя джазами. И дело здесь не только в мастерстве исполнителей (Цфасман собрал под крышу радио первоклассных инструменталистов и певцов), но и в самой музыке. Танцевальные пьесы, оркестровые фантазии, песни — все, что выходило из-под пера Цфасмана, все, что включалось в репертуар его коллектива, было острым, ритмичным, гармонически «пикантным» и в то же время мелодичным. Большинство цфасмановских произведений обладали невидимым интонационным крючком, который цеплял память: его музыка сразу запоминалась. Большую роль играли в ней фортепианные соло — иногда это были пьесы для солирующего рояля и оркестра, в других случаях соло было кратким, но всегда заметным. Цфасман здесь развивал традицию так называемого страйд-пиано, когда левая рука исполняет стремительный аккомпанемент, в то время как правая унизывает мелодию гирляндами арпеджио, гамм и пассажей. В конечном итоге талант Цфасмана — композитора, пианиста и дирижера — позволил его джазу обрести индивидуальность.
К сожалению, Александру Наумовичу пришлось в 1946 году расстаться со ставшим ему родным ансамблем, с которым он проработал семь лет. Причина ухода не в том, что в апреле того же года, еще находясь в штате радио, Цфасман занял пост заведующего музыкальной частью эстрадного театра «Эрмитаж» — совместительство не мешало его главной заботе, какой оставалось его детище — джаз ВРК. Причина кроется в том, что , руководство музыкального вещания не устраивала репертуарная политика руководителя «подведомственного джаза». В докладной записке на имя председателя радиокомитета говорилось: «Убежден в том, что освобождение Цфасмана приведет к оздоровлению оркестра, а также к тому, что мы наконец освободим оркестр от увлечения западным джазом, без которого Цфасман не мыслим».
Последовавший в ответ приказ сформулирован предельно кратко: «Дирижера и художественного руководителя джаз-оркестра Всесоюзного радиокомитета тов. Цфасмана А. Н. освободить от работы с 15 июня сего года согласно личному заявлению». Оперативность, проявленная при этом, удивительна, и способность предвидения, которым всегда отличались руководящие кадры радио, тоже — время, когда все зарубежное подверглось жестокому остракизму, было не за горами.
В программе очередной серии «Антологии» представлены последние записи, сделанные А. Н. Цфасманом на магнитную v ленту в конце 1945 — начале 1946 годов. Состав его джаза был следующим: Виктор Быков, Виктор Зотов, Евгений Куличков, Марк Савыкин (трубы), Александр Безродный, Тойво Кохонен, Михаил Фурсиков (тромбоны), Эмиль Гейгнер, Николай Крылов (тенор-саксофоны), Михаил Кримян, Александр Ривчун, Виталий Ковбасс (альт-саксофоны), Александр Битус (баритон-саксофон), Эмиль Лейванд, Александр Зарапин, Борис Рачевский (скрипки), Михаил Гинзбург (рояль), Абрам Шульман (аккордеон), Владимир Карачунский (виолончель), Борис Фельдман (банджо, гитара), Александр Розенвассер (контрабас), Лаци Олах (ударные).
Слоу фокс «Признание», пьеса для малого состава джаза, — типичный образец цфасмановского почерка, дающего возможность ярко проявиться таланту музыкантов оркестра путем чередующихся выразительных соло различных инструментов, показа их в необычных сочетаниях, например, в дуэте засурдиненной трубы с гитарой и т. п.
Четырехчастная «Сюита для голоса с джазом» Матвея Блантера на стихи Владимира Масса была написана в 1945 году. Коллектив А. Цфасмана вместе с певцами Руженой Сикорой и Ефремом Флаксом являются ее первыми исполнителями. Входящие в «Сюиту» песни в обработке Теодора Ходорковского «Грустить не надо», «Месяц в синем небе», «Мой друг», «Этот цветок не ярок» при внешней самостоятельности связаны внутренним сюжетом, развивающимся логически стройно. «Сюита» рассказывает о взаимоотношениях двух любящих, разлученных волею судеб. В своеобразном дуэте героев «Сюиты» — и надежда, что пройдет пора разлуки и настанет день возвращения в родной дом, и мечта о скорой встрече, и сама встреча с той, что ждала, любила, осталась верна. «Сюита» записана в марте 1946 года. Отдельные части ее, особенно «Грустить не надо», впоследствии неоднократно исполнялись различными ансамблями, инструменталистами, певцами.
Композиции Александра Цфасмана «Шутка» и «Мне бесконечно жаль» отражают две разные, дружно сосуществовавшие в нем стороны его дара — лирическую и юмористическую. Любовь Цфасмана к улыбке, пародии, розыгрышу, умение передать все это в музыке широко известны. Комический вальс «Шутка», с блеском инструментованный автором, — еще одно тому подтверждение. Танго «Мне бесконечно жаль» — яркий пример цфасмановской лирики, окрашенной обычно светлой грустью. Это произведение, завоевавшее популярность в исполнении Ивана Шмелева (стихи Бориса Тимофеева), в программе представлено в оркестровом варианте, в котором автор перенес всю лирическую «нагрузку» своей пьесы на солистов-инструменталистов.
В программу включен ряд произведений в исполнении Ефрема Флакса, певца, мастерство которого высоко ценил Цфасман. Здесь и написанная в 1942 году шуточная «Песенка о чемодане» М. Блантера на стихи К. Симонова, и «вечно молодой» «Дым» Дж. Керна (опус 1933 года), а также популярная песня в обработке Т. Ходорковского «Нет, нельзя», фокстрот «Я не миллионер» и шлягер 1931 года «Время проходит» (музыка и слова Германа Гупфельда), получивший второе рождение после того, как он прозвучал в вышедшем на экраны более десяти лет спустя американском фильме «Касабланка». Записан Ефремом Флаксом 4 апреля 1946 года.
ГЛЕБ СКОРОХОДОВ
При составлении программы были использованы записи, хранящиеся в Государственном доме радиовещания и звукозаписи.
Предыдущие выпуски «Антологии советского джаза»:
М60 45827 006 «Первые шаги». Записи 20—30-х годов.
М60 46115 001 «Голубая ночь». Джаз-оркестр п/у Я. Скомо-ровского, Записи 30-х годов.
М60 46471 007 «Парад». Записи 30-х годов.
М60 46561 006 «Игра на пальцах»: Джаз-оркестр п/у А. Цфасмана. Записи 30-х годов.
М60 46635 001 «Люби меня». Джаз-оркестр п/у Л. Утесова. Записи 30-х годов.
М60 46695 005 «Пой мне!». Вокальные джаз-ансамбли. Записи 30—40-х годов.
М60 47409 005 «Мне грустно без тебя». Солисты-инструменталисты. Записи 30—40-х годов.
М60 47467 009 «Укротитель змей». Гос. джаз СССР, дирижер В. Кнушевицкий. Записи 30—40-х годов.
М60 47641 003 «Встреча». Певцы-солисты. Записи 30—40-х годов.
М60 47661 006 «Мы из Ленинграда». Записи 30—40-х годов.
М60 47897 004 «Сядь со мною рядом». Джаз-оркестр п/у А. Цфасмана. Записи 30—40-х годов.
М60 48043 005 «Смотр». Записи 30—-40-х годов.
М60 48205 005 «Два Максима». Записи 40-х годов.
М60 48285 000 «Ночь и день». Джаз-оркестр п/у Л. Утесова. Записи 30—40-х годов.
М60 48359 006 «Джан Ереван». Джаз Армении п/у А. Айвазяна. Записи 30—50-х годов.
М60 48361 004 «Караван». Джаз-оркестр БССР п/у Э. Рознера. Записи 40-х годов.
М60 48411 008 «Прощай, любовь». Джаз-оркестр БССР п/у Э. Рознера. Записи 40-х годов.
М60 48449 005 «Подожди, постой». Джаз-оркестр п/у А. Цфасмана. Записи 40-х годов.
М60 48939 006 «Со всех концов». Национальные джаз-оркестры. Записи 30—50-х годов.
М60 49215 000 «Когда мы вместе». Джаз-оркестр п/у Н. Минха. Записи 40-х годов.
Слова эти — итог раздумий над длинным путем, проделанным Цфасманом в джазе. Пройдя через подражательство, учебу у зарубежных мастеров джаза, когда точная копия исполненного ими произведения уже казалась успехом, Цфасман постоянно искал свой стиль исполнения, шел к самобытности звучания и неповторимости репертуара своего оркестра.
Эти поиски сказались и на собственных композициях, и на многочисленных аранжировках. И в тех, и в других он стремился воплотить свое представление о советском джазе, как явлении своеобразном, должном иметь лицо, отличное от других. Он смело обращался к элементам, присущим народным мелодиям, русским и не только русским танцам, но не сводил к ним своеобычие джаза, возросшего на нашей земле. «Если народность в музыке понимать не только как использование элементов фольклора, а шире, — писал он в одной из своих немногочисленных статей, — то следует сказать, что, в противовес некоторым зарубежным течениям, которые в погоне за оригинальностью привели к полному распаду основных элементов музыки — мелодии, гармонии и ритма, — особенность советского джаза заключается в мелодичности и жизнеутверждении, что делает его подлинно демократичным. Мы не отказываемся от всего арсенала средств джаза, пришедшего к нам с Запада: ни от специфики состава оркестра, ни от манеры исполнения, ни от особенностей инструментовки. Но мы считаем, что в нашем джазе мелодия при всей оригинальности должна быть выразительной, гармония при всей свежести — логичной, ритм при всей остроте — ясным. Развиваясь самыми различными путями, наш джаз должен отвечать тем эстетическим требованиям, которые мы предъявляем к советской музыке в целом, — нести в себе напевность, глубокое чувство и содержательность».
По существу, воплощению этого постулата в жизнь Александр Цфасман посвятил все свое творчество.
В джаз-оркестр Всесоюзного радиокомитета он пришел в сентябре 1939 года, но со многими музыкантами этого коллектива встречался значительно раньше: и в годы выступлений для акционерного общества «Отель» (1932 — 1935), когда в рестораны гостиниц «Савой», «Метрополь», «Гранд отель», «Националь» люди приходили специально и прежде всего послушать цфасмановский ансамбль, и в годы концертирования в московских кинотеатрах «Центральный», «Художественный», «Таганский», «Форум» (1935—1937), где программа джаза Цфасмана зачастую вызывала у зрителей не меньший интерес, чем премьера фильма, и в тот период, когда Цфасман со своими музыкантами стал джазом Московской эстрады, выступавшим не только в столице, но и в других городах страны (1937— 1938), и на записях для пластинок или озвучении музыкальных кинолент.
Джаз-оркестр Всесоюзного радиокомитета Цфасман смог сделать одним из самых популярных. Выступления в радиостудиях, десятки записей на граммофонных дисках сопровождали слушателей буквально на каждом шагу: под мелодии цфасмановского джаза влюблялись и встречались, пели и танцевали, отдыхали и работали.
В годы войны коллектив Цфасмана одним из первых записывает на пластинки и тонфильмы произведения, призывающие к борьбе с фашизмом, защите Отечества от врага, рассказывающие о солдатской дружбе, верности Родине и любимым. Джаз неоднократно выступал перед воинами Советской Армии на фронте — в самом тяжелом 1942 году, давал концерты в госпиталях, перечислял сборы от своих тыловых выступлений в фонд обороны.
Цфасмановский оркестр нельзя было спутать ни с одним из ансамблей, именовавших себя джазами. И дело здесь не только в мастерстве исполнителей (Цфасман собрал под крышу радио первоклассных инструменталистов и певцов), но и в самой музыке. Танцевальные пьесы, оркестровые фантазии, песни — все, что выходило из-под пера Цфасмана, все, что включалось в репертуар его коллектива, было острым, ритмичным, гармонически «пикантным» и в то же время мелодичным. Большинство цфасмановских произведений обладали невидимым интонационным крючком, который цеплял память: его музыка сразу запоминалась. Большую роль играли в ней фортепианные соло — иногда это были пьесы для солирующего рояля и оркестра, в других случаях соло было кратким, но всегда заметным. Цфасман здесь развивал традицию так называемого страйд-пиано, когда левая рука исполняет стремительный аккомпанемент, в то время как правая унизывает мелодию гирляндами арпеджио, гамм и пассажей. В конечном итоге талант Цфасмана — композитора, пианиста и дирижера — позволил его джазу обрести индивидуальность.
К сожалению, Александру Наумовичу пришлось в 1946 году расстаться со ставшим ему родным ансамблем, с которым он проработал семь лет. Причина ухода не в том, что в апреле того же года, еще находясь в штате радио, Цфасман занял пост заведующего музыкальной частью эстрадного театра «Эрмитаж» — совместительство не мешало его главной заботе, какой оставалось его детище — джаз ВРК. Причина кроется в том, что , руководство музыкального вещания не устраивала репертуарная политика руководителя «подведомственного джаза». В докладной записке на имя председателя радиокомитета говорилось: «Убежден в том, что освобождение Цфасмана приведет к оздоровлению оркестра, а также к тому, что мы наконец освободим оркестр от увлечения западным джазом, без которого Цфасман не мыслим».
Последовавший в ответ приказ сформулирован предельно кратко: «Дирижера и художественного руководителя джаз-оркестра Всесоюзного радиокомитета тов. Цфасмана А. Н. освободить от работы с 15 июня сего года согласно личному заявлению». Оперативность, проявленная при этом, удивительна, и способность предвидения, которым всегда отличались руководящие кадры радио, тоже — время, когда все зарубежное подверглось жестокому остракизму, было не за горами.
В программе очередной серии «Антологии» представлены последние записи, сделанные А. Н. Цфасманом на магнитную v ленту в конце 1945 — начале 1946 годов. Состав его джаза был следующим: Виктор Быков, Виктор Зотов, Евгений Куличков, Марк Савыкин (трубы), Александр Безродный, Тойво Кохонен, Михаил Фурсиков (тромбоны), Эмиль Гейгнер, Николай Крылов (тенор-саксофоны), Михаил Кримян, Александр Ривчун, Виталий Ковбасс (альт-саксофоны), Александр Битус (баритон-саксофон), Эмиль Лейванд, Александр Зарапин, Борис Рачевский (скрипки), Михаил Гинзбург (рояль), Абрам Шульман (аккордеон), Владимир Карачунский (виолончель), Борис Фельдман (банджо, гитара), Александр Розенвассер (контрабас), Лаци Олах (ударные).
Слоу фокс «Признание», пьеса для малого состава джаза, — типичный образец цфасмановского почерка, дающего возможность ярко проявиться таланту музыкантов оркестра путем чередующихся выразительных соло различных инструментов, показа их в необычных сочетаниях, например, в дуэте засурдиненной трубы с гитарой и т. п.
Четырехчастная «Сюита для голоса с джазом» Матвея Блантера на стихи Владимира Масса была написана в 1945 году. Коллектив А. Цфасмана вместе с певцами Руженой Сикорой и Ефремом Флаксом являются ее первыми исполнителями. Входящие в «Сюиту» песни в обработке Теодора Ходорковского «Грустить не надо», «Месяц в синем небе», «Мой друг», «Этот цветок не ярок» при внешней самостоятельности связаны внутренним сюжетом, развивающимся логически стройно. «Сюита» рассказывает о взаимоотношениях двух любящих, разлученных волею судеб. В своеобразном дуэте героев «Сюиты» — и надежда, что пройдет пора разлуки и настанет день возвращения в родной дом, и мечта о скорой встрече, и сама встреча с той, что ждала, любила, осталась верна. «Сюита» записана в марте 1946 года. Отдельные части ее, особенно «Грустить не надо», впоследствии неоднократно исполнялись различными ансамблями, инструменталистами, певцами.
Композиции Александра Цфасмана «Шутка» и «Мне бесконечно жаль» отражают две разные, дружно сосуществовавшие в нем стороны его дара — лирическую и юмористическую. Любовь Цфасмана к улыбке, пародии, розыгрышу, умение передать все это в музыке широко известны. Комический вальс «Шутка», с блеском инструментованный автором, — еще одно тому подтверждение. Танго «Мне бесконечно жаль» — яркий пример цфасмановской лирики, окрашенной обычно светлой грустью. Это произведение, завоевавшее популярность в исполнении Ивана Шмелева (стихи Бориса Тимофеева), в программе представлено в оркестровом варианте, в котором автор перенес всю лирическую «нагрузку» своей пьесы на солистов-инструменталистов.
В программу включен ряд произведений в исполнении Ефрема Флакса, певца, мастерство которого высоко ценил Цфасман. Здесь и написанная в 1942 году шуточная «Песенка о чемодане» М. Блантера на стихи К. Симонова, и «вечно молодой» «Дым» Дж. Керна (опус 1933 года), а также популярная песня в обработке Т. Ходорковского «Нет, нельзя», фокстрот «Я не миллионер» и шлягер 1931 года «Время проходит» (музыка и слова Германа Гупфельда), получивший второе рождение после того, как он прозвучал в вышедшем на экраны более десяти лет спустя американском фильме «Касабланка». Записан Ефремом Флаксом 4 апреля 1946 года.
ГЛЕБ СКОРОХОДОВ
При составлении программы были использованы записи, хранящиеся в Государственном доме радиовещания и звукозаписи.
Предыдущие выпуски «Антологии советского джаза»:
М60 45827 006 «Первые шаги». Записи 20—30-х годов.
М60 46115 001 «Голубая ночь». Джаз-оркестр п/у Я. Скомо-ровского, Записи 30-х годов.
М60 46471 007 «Парад». Записи 30-х годов.
М60 46561 006 «Игра на пальцах»: Джаз-оркестр п/у А. Цфасмана. Записи 30-х годов.
М60 46635 001 «Люби меня». Джаз-оркестр п/у Л. Утесова. Записи 30-х годов.
М60 46695 005 «Пой мне!». Вокальные джаз-ансамбли. Записи 30—40-х годов.
М60 47409 005 «Мне грустно без тебя». Солисты-инструменталисты. Записи 30—40-х годов.
М60 47467 009 «Укротитель змей». Гос. джаз СССР, дирижер В. Кнушевицкий. Записи 30—40-х годов.
М60 47641 003 «Встреча». Певцы-солисты. Записи 30—40-х годов.
М60 47661 006 «Мы из Ленинграда». Записи 30—40-х годов.
М60 47897 004 «Сядь со мною рядом». Джаз-оркестр п/у А. Цфасмана. Записи 30—40-х годов.
М60 48043 005 «Смотр». Записи 30—-40-х годов.
М60 48205 005 «Два Максима». Записи 40-х годов.
М60 48285 000 «Ночь и день». Джаз-оркестр п/у Л. Утесова. Записи 30—40-х годов.
М60 48359 006 «Джан Ереван». Джаз Армении п/у А. Айвазяна. Записи 30—50-х годов.
М60 48361 004 «Караван». Джаз-оркестр БССР п/у Э. Рознера. Записи 40-х годов.
М60 48411 008 «Прощай, любовь». Джаз-оркестр БССР п/у Э. Рознера. Записи 40-х годов.
М60 48449 005 «Подожди, постой». Джаз-оркестр п/у А. Цфасмана. Записи 40-х годов.
М60 48939 006 «Со всех концов». Национальные джаз-оркестры. Записи 30—50-х годов.
М60 49215 000 «Когда мы вместе». Джаз-оркестр п/у Н. Минха. Записи 40-х годов.