4 дня
О сайте
Альбом пластинок заслуженного артиста РСФСР Соломона Марковича Хромченко, где собраны произведения, входившие в его репертуар в разные годы, представляет собой своеобразную, хотя и неполную, антологию исполнительского творчества певца. Первая и вторая стороны этого альбома открываются сочинениями М. И. Глинки — песней Баяна из оперы «Руслан и Людмила» и романсом «К Молли» («Не требуй песен от певца»). Они носят как бы программный характер. Выраженные в художественных образах эстетические воззрения композитора определяют и этическую природу искусства артиста: в светлом звучании его голоса — утверждение неизменно оптимистического восприятия жизни.
С. М. Хромченко — преимущественно артист оперы. Но в альбоме представлен, в основном, его камерный репертуар. Спектакли 30-х годов, в которых он участвовал наряду с крупнейшими мастерами советской оперной сцены, не сохранились в записи. И чтобы полнее обрисовать облик певца, расскажем о трех ролях из двадцати, сыгранных им на сцене Большого театра СССР.
Роль Баяна («Руслан и Людмила» М. И. Глинки) принадлежит к числу так называемых неигровых, невыигрышных для актера. Ее решение — в создании вокального образа древнего песнопевца. В устах артиста вещая, прозорливая песнь Баяна звучала не эпически-бесстрастно, а с живым искренним чувством.
Берендей в «Снегурочке» Н. А. Римского-Корсакова по праву считается одним из лучших вокально-сценических созданий Хромченко. Смысл этой роли, также не отличающейся богатством и разнообразием драматического действия, сосредоточен в музыкальной сфере. Образ властителя сказочной страны берендеев получил в лице Хромченко истолкователя умного, проникновенного, бережно и точно следовавшего музыкально-драматическому замыслу композитора. Юношески свежий и чистый тембр голоса певца не только не противоречил сценическому образу, но, наоборот, наполнял его трепетным дыханием жизни.
В образе Юродивого («Борис Годунов» М. П. Мусоргского) Хромченко выделил и развил одну черту. Его герой смотрел на мир глазами ребенка (не случайно же у автора первому появлению Юродивого сопутствуют озорные мальчишки). По контрасту со своими обидчиками Юродивый — Хромченко был воплощением чистой, неомраченной совести. С детской непосредственностью, сочувствием, жалостью он ,не только откликался на людские беды и скорби, но как бы принимал на себя всю их тяжесть и горечь.
Зрители нескольких поколений восторженно аплодировали Хромченко и в ролях Синодала («Демон» А. Г. Рубинштейна), Владимира Игоревича («Князь Игорь» А. П. Бородина), Альмавивы («Севильский цирюльник» Дж. Россини), Джеральда («Лакме» Л. Делиба), Альфреда («Травиата» Дж. Верди), Фауста («Фауст» Ш. Гуно).
Артист был всегда чужд какой-либо подражательности. Как сказали бы наши предки, он был «самогласен», т. е. «подобен самому себе». Искусство безыскусственности — великое достоинство певца. И это делало его исполнение отличным от других, естественным, непринужденным.
Лирические тенора, как говорят, «обречены» на успех. Не избежал этой участи и молодой Хромченко. Но никогда, ни во время учебы в Киевской консерватории, которую с отличной оценкой окончил в 1932 году по классу профессора М. М. Энгель-Крона, ни в аспирантуре Московской консерватории он не переоценивал своего успеха у публики. Умение оставаться тружеником, неустанно стремиться к художественному совершенству сохранилось у него и в Большом театре, солистом которого он стал в 1934 году, за год до окончания аспирантуры.
Необычайно высокие требования, предъявляемые к солистам, Хромченко воспринял как стимул постоянного творческого совершенствования. Начав с небольших ролей — Волхва в опере «Садко» Н. А. Римского-Корсако-ва, Запевалы в «Евгении Онегине» П. И. Чайковского, молодой певец в скором времени стал исполнителем ведущих партий лирического тенора. Выдающийся дирижер Н. С. Голованов утверждал: «Спектакли Большого театра — эталон исполнительского искусства. Эталоном должен быть и каждый его участник». Не является ли свидетельством высокой оценки вокальных достоинств Хромченко, например, тот факт, что он был наиболее частым исполнителем партии Индийского гостя в спектакле «Садко», которым дирижировал в те годы Голованов.
Представленные в альбоме камерные произведения позволяют судить о концертном репертуаре и о художественном вкусе Хромченко. В их число входит редко звучащий романс С. В. Рахманинова «Мы отдохнем», написанный на слова Сони из пьесы А. П. Чехова «Дядя Ваня». Наряду с другими, этот романс убедительно раскрывает общую жизнеутверждающую направленность исполнительского творчества певца. Он исповедует веру в неизбежность счастья, в торжество светлой любви и приобщает к своим чувствам слушателей.
Голос артиста, редкостной красоты, мягкости и пластичности тембра, ровно звучит во всем диапазоне, богат динамическими оттенками. Хромченко принадлежит к числу певцов, сам голос которых, по выражению Б. В. Асафьева, эмоциональной наполненностью, естественностью певческого интонирования как бы кристаллизуется в вокальный образ. Однако артист не производил бы такого впечатления, если бы не мудрое, умелое использование превосходных природных данных. «Отличительной чертой С. Хромченко, — пишет его товарищ по оперной сцене народный артист РСФСР П. М. Норцов,— была большая ответственность в работе. На репетициях он был всегда в полной форме. На спектаклях — сосредоточен и от начала до конца оставался в образе».
Пение Хромченко отличает предельная днкционная ясность, умение раскрыть все оттенки, образность слова — качество, особенно покоряющее при исполнении романсов Глинки «Северная звезда», «Забуду ль я», «Рыцарский романс», в которых артист чутко передает звуковую гармонию речи, гениально выраженную композитором.
Хромченко пел многие романсы Чайковского, Рахманинова, Даргомыжского, Аренского, Гречанинова, Танеева, Римского-Корсакова, Балакирева. Из включенных в альбом выделяются тонким изяществом интерпретации записи лирических миниатюр «Хотел бы в единое слово» Чайковского и «В крови горит огонь желанья» Даргомыжского.
Успех певца на концертной эстраде по праву разделял его постоянный партнер — А. Л. Зыбцев, один из ведущих концертмейстеров Большого театра, ныне профессор Московской консерватории. Это было счастливое и благотворное музыкальное содружество.
Творческий облик Хромченко трудно представить вне песенного репертуара, с которым он особенно много выступал в военные годы — и как солист, и в дуэтах с П. Киричеком и В. Селивановым. Широко доступный и любимый народом жанр отвечал демократической направленности его творчества. Неизменным успехом использовались в исполнении артиста «В лесу прифронтовом» М. Блантера, «Шел солдат с фронта» В. Соловьева-Седого, «Размечтался солдат молодой» А. Новикова, песни Т. Хренникова, К- Листова и других советских композиторов. Лирическому характеру музыки прекрасно соответствовали сам тембр его голоса, тонкая вокальная фразировка, естественность интонирования. Советская песня получила в лице Хромченко проникновенного, строгого и взыскательного интерпретатора.
Для Хромченко, как и для каждого советского артиста, творческая деятельность всегда была неотрывна от общественной, без которой он не мыслил себя как художник. Комсомольцем, а затем членом партии он активно участвовал в общественной жизни коллектива театра, в военно-шефской работе, в концертных бригадах. В числе наиболее памятных для него поездок — выступления в 1938 году перед войсками, которыми командовал прославленный полководец И. Конев, в октябре— ноябре 1941 года на Западном фронте в районе Можайска и Вязьмы в 29-й дивизии бауманцев, летом 1942 года в частях, боровшихся за освобождение Белоруссии, в 1944 году на 4-м Украинском фронте.
В 1961 году началась педагогическая деятельность артиста. Доцент кафедры сольного пения Государственного музыкально-педагогического института имени Гнесиных, он воспитывает у своих учеников чувство любви к профессии, передает им свой огромный вокально-сценический опыт и культуру. Среди его учеников — заслуженный артист Башкирской АССР Камил Валеев (солист Уфимского театра оперы и балета), Константин Пустовой (солист Саратовского оперного театра), Виктор Бузлов (солист Краснознаменного имени А. В. Александрова ансамбля песни и пляски Советской Армии), Николай Олейник (солист Государственного академического русского народного хора имени М. Е. Пятницкого).
Личный пример вокального долголетия, несомненно, органически входит в педагогическую практику Хромченко. В канун своего 70-летия он записал новую программу, которая звучала в эфире. Певец по-прежнему покоряет силой и тембровой красотой голоса, тончайшими оттенками выразительности.
Артистическая, педагогическая и общественная деятельность характеризует С. М. Хромченко как достойного продолжателя высоких традиций русского и советского певческого искусства.
С. Соломко
С. М. Хромченко — преимущественно артист оперы. Но в альбоме представлен, в основном, его камерный репертуар. Спектакли 30-х годов, в которых он участвовал наряду с крупнейшими мастерами советской оперной сцены, не сохранились в записи. И чтобы полнее обрисовать облик певца, расскажем о трех ролях из двадцати, сыгранных им на сцене Большого театра СССР.
Роль Баяна («Руслан и Людмила» М. И. Глинки) принадлежит к числу так называемых неигровых, невыигрышных для актера. Ее решение — в создании вокального образа древнего песнопевца. В устах артиста вещая, прозорливая песнь Баяна звучала не эпически-бесстрастно, а с живым искренним чувством.
Берендей в «Снегурочке» Н. А. Римского-Корсакова по праву считается одним из лучших вокально-сценических созданий Хромченко. Смысл этой роли, также не отличающейся богатством и разнообразием драматического действия, сосредоточен в музыкальной сфере. Образ властителя сказочной страны берендеев получил в лице Хромченко истолкователя умного, проникновенного, бережно и точно следовавшего музыкально-драматическому замыслу композитора. Юношески свежий и чистый тембр голоса певца не только не противоречил сценическому образу, но, наоборот, наполнял его трепетным дыханием жизни.
В образе Юродивого («Борис Годунов» М. П. Мусоргского) Хромченко выделил и развил одну черту. Его герой смотрел на мир глазами ребенка (не случайно же у автора первому появлению Юродивого сопутствуют озорные мальчишки). По контрасту со своими обидчиками Юродивый — Хромченко был воплощением чистой, неомраченной совести. С детской непосредственностью, сочувствием, жалостью он ,не только откликался на людские беды и скорби, но как бы принимал на себя всю их тяжесть и горечь.
Зрители нескольких поколений восторженно аплодировали Хромченко и в ролях Синодала («Демон» А. Г. Рубинштейна), Владимира Игоревича («Князь Игорь» А. П. Бородина), Альмавивы («Севильский цирюльник» Дж. Россини), Джеральда («Лакме» Л. Делиба), Альфреда («Травиата» Дж. Верди), Фауста («Фауст» Ш. Гуно).
Артист был всегда чужд какой-либо подражательности. Как сказали бы наши предки, он был «самогласен», т. е. «подобен самому себе». Искусство безыскусственности — великое достоинство певца. И это делало его исполнение отличным от других, естественным, непринужденным.
Лирические тенора, как говорят, «обречены» на успех. Не избежал этой участи и молодой Хромченко. Но никогда, ни во время учебы в Киевской консерватории, которую с отличной оценкой окончил в 1932 году по классу профессора М. М. Энгель-Крона, ни в аспирантуре Московской консерватории он не переоценивал своего успеха у публики. Умение оставаться тружеником, неустанно стремиться к художественному совершенству сохранилось у него и в Большом театре, солистом которого он стал в 1934 году, за год до окончания аспирантуры.
Необычайно высокие требования, предъявляемые к солистам, Хромченко воспринял как стимул постоянного творческого совершенствования. Начав с небольших ролей — Волхва в опере «Садко» Н. А. Римского-Корсако-ва, Запевалы в «Евгении Онегине» П. И. Чайковского, молодой певец в скором времени стал исполнителем ведущих партий лирического тенора. Выдающийся дирижер Н. С. Голованов утверждал: «Спектакли Большого театра — эталон исполнительского искусства. Эталоном должен быть и каждый его участник». Не является ли свидетельством высокой оценки вокальных достоинств Хромченко, например, тот факт, что он был наиболее частым исполнителем партии Индийского гостя в спектакле «Садко», которым дирижировал в те годы Голованов.
Представленные в альбоме камерные произведения позволяют судить о концертном репертуаре и о художественном вкусе Хромченко. В их число входит редко звучащий романс С. В. Рахманинова «Мы отдохнем», написанный на слова Сони из пьесы А. П. Чехова «Дядя Ваня». Наряду с другими, этот романс убедительно раскрывает общую жизнеутверждающую направленность исполнительского творчества певца. Он исповедует веру в неизбежность счастья, в торжество светлой любви и приобщает к своим чувствам слушателей.
Голос артиста, редкостной красоты, мягкости и пластичности тембра, ровно звучит во всем диапазоне, богат динамическими оттенками. Хромченко принадлежит к числу певцов, сам голос которых, по выражению Б. В. Асафьева, эмоциональной наполненностью, естественностью певческого интонирования как бы кристаллизуется в вокальный образ. Однако артист не производил бы такого впечатления, если бы не мудрое, умелое использование превосходных природных данных. «Отличительной чертой С. Хромченко, — пишет его товарищ по оперной сцене народный артист РСФСР П. М. Норцов,— была большая ответственность в работе. На репетициях он был всегда в полной форме. На спектаклях — сосредоточен и от начала до конца оставался в образе».
Пение Хромченко отличает предельная днкционная ясность, умение раскрыть все оттенки, образность слова — качество, особенно покоряющее при исполнении романсов Глинки «Северная звезда», «Забуду ль я», «Рыцарский романс», в которых артист чутко передает звуковую гармонию речи, гениально выраженную композитором.
Хромченко пел многие романсы Чайковского, Рахманинова, Даргомыжского, Аренского, Гречанинова, Танеева, Римского-Корсакова, Балакирева. Из включенных в альбом выделяются тонким изяществом интерпретации записи лирических миниатюр «Хотел бы в единое слово» Чайковского и «В крови горит огонь желанья» Даргомыжского.
Успех певца на концертной эстраде по праву разделял его постоянный партнер — А. Л. Зыбцев, один из ведущих концертмейстеров Большого театра, ныне профессор Московской консерватории. Это было счастливое и благотворное музыкальное содружество.
Творческий облик Хромченко трудно представить вне песенного репертуара, с которым он особенно много выступал в военные годы — и как солист, и в дуэтах с П. Киричеком и В. Селивановым. Широко доступный и любимый народом жанр отвечал демократической направленности его творчества. Неизменным успехом использовались в исполнении артиста «В лесу прифронтовом» М. Блантера, «Шел солдат с фронта» В. Соловьева-Седого, «Размечтался солдат молодой» А. Новикова, песни Т. Хренникова, К- Листова и других советских композиторов. Лирическому характеру музыки прекрасно соответствовали сам тембр его голоса, тонкая вокальная фразировка, естественность интонирования. Советская песня получила в лице Хромченко проникновенного, строгого и взыскательного интерпретатора.
Для Хромченко, как и для каждого советского артиста, творческая деятельность всегда была неотрывна от общественной, без которой он не мыслил себя как художник. Комсомольцем, а затем членом партии он активно участвовал в общественной жизни коллектива театра, в военно-шефской работе, в концертных бригадах. В числе наиболее памятных для него поездок — выступления в 1938 году перед войсками, которыми командовал прославленный полководец И. Конев, в октябре— ноябре 1941 года на Западном фронте в районе Можайска и Вязьмы в 29-й дивизии бауманцев, летом 1942 года в частях, боровшихся за освобождение Белоруссии, в 1944 году на 4-м Украинском фронте.
В 1961 году началась педагогическая деятельность артиста. Доцент кафедры сольного пения Государственного музыкально-педагогического института имени Гнесиных, он воспитывает у своих учеников чувство любви к профессии, передает им свой огромный вокально-сценический опыт и культуру. Среди его учеников — заслуженный артист Башкирской АССР Камил Валеев (солист Уфимского театра оперы и балета), Константин Пустовой (солист Саратовского оперного театра), Виктор Бузлов (солист Краснознаменного имени А. В. Александрова ансамбля песни и пляски Советской Армии), Николай Олейник (солист Государственного академического русского народного хора имени М. Е. Пятницкого).
Личный пример вокального долголетия, несомненно, органически входит в педагогическую практику Хромченко. В канун своего 70-летия он записал новую программу, которая звучала в эфире. Певец по-прежнему покоряет силой и тембровой красотой голоса, тончайшими оттенками выразительности.
Артистическая, педагогическая и общественная деятельность характеризует С. М. Хромченко как достойного продолжателя высоких традиций русского и советского певческого искусства.
С. Соломко