1 час
О сайте
2 | MEL CO 0589 2020, дата записи: 1945, 1949, 1951-1955  |
melodist / 2020-12-18 20:56:25 / Редакция № 2: 2022-11-24 00:09:27
| ДИСК 1 Ян Сибелиус Концерт для скрипки с оркестром ре минор, соч. 47 1 I. Allegro moderato . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 13.47 2 II. Adagio di molto . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6.58 3 III. Allegro ma non tanto . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6.41 Никколо Паганини 4 Концерт для скрипки с оркестром № 2 си минор “La campanella”, соч. 7: III. Rondo . 7.52 5 Вариации на тему «Ведьмы» из балета «Орех Беневенто» на музыку Ф.К. Зюсмайера, соч. 8 (обр. Ф. Крейслера) 11.32 6 Вариации на тему из оперы Дж. Россини «Моисей в Египте», MS 23 . . . . . . . . . 7.16 Джузеппе Тартини – Фриц Крейслер Соната для скрипки соль минор «Дьявольские трели», Bg. 5 7 I. Larghetto affettuoso . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3.04 8 II. Allegro . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2.51 9 III. Andante–Allegro . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 8.46 Общее время: 68.52 Юлиан Ситковецкий, скрипка Оркестр Чешской филармонии Дирижер – Николай Аносов (1–3) Симфонический оркестр Всесоюзного радио и телевидения. Дирижер – Марк Паверман (4) Бэлла Давидович, фортепиано (5, 6) Владимир Ямпольский, фортепиано (7–9) Записи: 1953 (1–3, 6), 1955 (5), 1952 (7) гг. Звукорежиссеры: Юрий Кокжаян (5), Георгий Дудкевич (6), Георгий Брагинский (7–9) Ремастеринг – Надежда Радугина ДИСК 2 Иоганн Себастьян Бах Партита № 2 для скрипки соло ре минор, BWV 1004 1 I. Allemande . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 6.25 2 II. Courante . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2.54 3 III. Sarabande . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4.50 4 IV. Gigue . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4.21 5 V. Chaconne . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 15.29 Генрих Эрнст 6 Интродукция, тема и вариации на тему ирландской песни «Последняя роза лета», этюд № 6 для скрипки соло . . . 10.24 Антонио Баццини 7 «Хоровод духов», фантастическое скерцо, соч. 25 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5.35 Бела Барток – Андре Гертлер Сонатина для скрипки и фортепиано Ре мажор, Sz. 55 8 III. Finale. Allegro vivace . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 2.01 Кароль Липинский 9 Каприс для скрипки соло Ре мажор, соч. 29 № 3 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3.27 Пабло де Сарасате Испанские танцы, соч. 21 10 № 1 Малагенья . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 4.50 11 № 2 Хабанера . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . 3.59 Общее время: 64.23 Юлиан Ситковецкий, скрипка Бэлла Давидович, фортепиано (7, 8, 10, 11) Записи: 1954 (1–5, 9), 1951 (6), 1952 (10, 11) гг. Звукорежиссеры: Юрий Кокжаян (1–5, 9), Давид Гаклин (6), Георгий Дудкевич (10, 11) Ремастеринг – Надежда Радугина ДИСК 3 Вольфганг Амадей Моцарт Соната № 26 для скрипки и фортепиано Си-бемоль мажор, KV 378 1 I. Allegro moderato . . . . . . . . . . . 9.26 2 II. Andantino sostenuto e cantabile . . 7.20 3 III. Rondo. Allegro . . . . . . . . . . . 4.10 Пётр Чайковский 4 Скерцо из цикла «Воспоминание о дорогом месте», соч. 42 № 2 . . . 3.46 Пётр Чайковский – Фриц Крейслер 5 Песня без слов Фа мажор из цикла «Воспоминания о Гапсале», соч. 2 № 3 . . . . . . . . . . . . . . . . 2.52 Сергей Прокофьев Из «Пяти мелодий» для скрипки и фортепиано, соч. 35-bis 6 № 3 Animato, ma non allegro . . . . . 3.19 7 № 4 Andantino, un poco scherzando . . 1.10 8 № 1 Andante . . . . . . . . . . . . . . 2.22 9 № 2 Lento, ma non troppo . . . . . . 2.57 Дмитрий Шостакович – Дмитрий Цыганов Четыре прелюдии для скрипки и фортепиано из соч. 34 10 № 10 Moderato non troppo . . . . . . 1.41 11 № 15 Allegretto . . . . . . . . . . . . . 0.59 12 № 16 Andantino . . . . . . . . . . . . 1.03 13 № 24 Allegretto . . . . . . . . . . . . . 1.11 Николай Раков Пьесы для скрипки и фортепиано 14 Поэма (1943) . . . . . . . . . . . . . . 5.51 15 Скерцино (1937) . . . . . . . . . . . . 1.50 Генрик Венявский 16 Каприс-каденция для скрипки соло Ля мажор, соч.10 № 7 . . . . . . . . 4.29 Кароль Шимановский 17 Миф «Фонтан Аретузы», соч. 30 № 1 . . 5.35 Общее время: 60.03 Юлиан Ситковецкий, скрипка Бэлла Давидович, фортепиано (1–4, 14, 15, 17) Владимир Ямпольский, фортепиано (5–9) Наум Вальтер, фортепиано (10–13) Записи: 1952 (1–3), 1953 (4, 5, 14, 15), 1951 (6–9) гг. Звукорежиссеры: Георгий Дудкевич (4, 5), Юрий Кокжаян (14, 15) Ремастеринг – Елена Барыкина ДИСК 4 Камиль Сен-Санс 1 Концертная пьеса для скрипки и фортепиано Ля мажор, соч. 20 . . 13.05 Камиль Сен-Санс – Эжен Изаи 2 Каприз на «Этюд в форме вальса», соч. 52 № 6 . . . . . . . . . . . . . . . 7.12 Эжен Изаи 3 Соната № 6 для скрипки соло Ми мажор, соч. 27 . . . . . . . . . . . 6.41 Мориц Мошковский – Пабло де Сарасате 4 Гитара, соч. 45 № 2 . . . . . . . . . . 3.08 Анри Вьётан Сюита для скрипки и фортепиано, соч. 43 5 1. Прелюдия. Adagio . . . . . . . . . 5.13 6 2. Менуэт. Tempo di Minuetto . . . . . 3.51 7 3. Ария. Lento . . . . . . . . . . . . . 4.27 8 4. Гавот . . . . . . . . . . . . . . . . . 5.20 Генрик Венявский 9 Концертный полонез Ре мажор, соч. 4 . . . . . . . . . . . . . . . . . . 5.16 Дмитрий Шостакович Концерт для скрипки с оркестром № 1 ля минор, соч. 77 10 I. Nocturne. Moderato . . . . . . . . . 11.27 11 II. Scherzo. Allegro . . . . . . . . . . . 5.45 Общее время: 71.30 Юлиан Ситковецкий, скрипка Бэлла Давидович, фортепиано (1, 5–8) Владимир Ямпольский, фортепиано (2, 4) Наум Вальтер, фортепиано (9) Большой симфонический оркестр Всесоюзного радио. Дирижер – Александр Гаук (10, 11) Записи: 1951 (1), 1945 (2), 1955 (3), 1949 (4), из Концертного зала имени Чайковского 29 ноября 1956 (10, 11) гг. Звукорежиссеры: Юрий Кокжаян (1), Илья Гродзенский (4), Давид Гаклин (10, 11) Ремастеринг – Елена Барыкина Он обладал масштабным, твердым и направленным звуком во всех регистрах; безупречной интонацией, беглой и четкой трелью, стремительным, в совершенстве контролируемым «staccato»; мощными, но безупречными обертонами; наконец, чистейшим «sautillé[1]». Джозеф Мейджил (American Record Guide) «Гриф у скрипки отломан, правая рука со смычком закованы гранитом, линия постамента плавно уходит в могилу... Жизнь оборвалась». Так описывает краевед Соломон Кипнис надгробный памятник Юлиану Ситковецкому на Новодевичьем кладбище в Москве (автор – Эрнст Неизвестный). На нем могли бы быть выгравированы строки, оставшиеся на могиле Франца Шуберта: «Смерть похоронила здесь богатое сокровище, но еще более прекрасные надежды». С первых лет профессионального становления юный музыкант восхищал своих учителей. «Там, где иному скрипачу нужны сутки напряженнейшей работы, Юлику достаточно часа», – говорил его педагог в Центральной музыкальной школе и Московской консерватории Абрам Ильич Ямпольский. Профессор, у которого учились Леонид Коган, Борис Гольдштейн, Эдуард Грач, Игорь Безродный, Марк Лубоцкий и многие другие, выделял Ситковецкого среди учеников своего класса. Публика, критика, коллеги-скрипачи – все прочили ему блестящую будущность. В двадцатилетнем возрасте Юлиан Ситковецкий стал победителем Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей (на этом же конкурсе первых премий были удостоены Святослав Рихтер и Мстислав Ростропович), два года спустя разделил с Леонидом Коганом и Игорем Безродным I премию на Международном конкурсе молодежного фестиваля в Праге; еще через пять лет получил серебряную медаль Международного конкурса имени Г. Венявского в Познани. В тридцатилетнем возрасте Ситковецкий принял участие в крупнейшем на тот момент состязании скрипачей – конкурсе королевы Елизаветы в Брюсселе, став его явным фаворитом (сидевшие в жюри Давид Ойстрах и Иегуди Менухин единодушно считали его победителем), но был удостоен II премии. Все это могло быть только началом; Давид Ойстрах полагал, что Ситковецкий со временем стал бы первым скрипачом нашей страны. Но судьба распорядилась иначе. В возрасте восьми лет Юлиан – ученик Центральной музыкальной школы Киева – играл в присутствии Жака Тибо, в 1956 году он последний раз выступил перед публикой со своей интерпретацией Первого скрипичного концерта Шостаковича (посвященного Ойстраху) в присутствии автора, заслужив его одобрение. Но то, что он успел сделать за два десятилетия, ставит Юлиана Ситковецкого в один ряд с крупнейшими мастерами мирового скрипичного искусства ХХ столетия – в этом можно убедиться, прослушав любую из его записей. Ситковецкий оставил довольно обширное количество студийных и концертных фонограмм, записанных в 1945–1956 годы. К сожалению, ряд пленок были утеряны либо безнадежно испорчены; большинство записей данного комплекта относится к 1951–1955 годам («Этюд в форме вальса» Сен-Санса – Изаи был записан в 1945 году, «Гитара» Мошковского – Сарасате в 1949-м). Но и эта подборка в значительной мере раскрывает индивидуальность артиста, демонстрирует широту его стилевых и жанровых интересов: эпоха романтизма, старинная и камерная музыка, сольные сонаты, сочинения композиторов-современников и, конечно же, виртуозные миниатюры. Скрипичный концерт Яна Сибелиуса, записанный с оркестром Чешской филармонии под управлением Николая Аносова, принадлежит к высшим исполнительским достижениям Юлиана Ситковецкого. Масштабное, эпическое произведение финского автора артист играет как исповедь художника-романтика, подчеркивая лирические и заостряя импровизационные эпизоды; и национальные мотивы, и упругие танцевальные ритмы получают едва уловимый, но явственный в общей звуковой картине окрас проникновенно-сердечного высказывания. Пожалуй, запись этого концерта отражает наиболее типическую особенность индивидуальности Ситковецкого. В романтическую огранку яркого, богатого обертонами звучания окрашено все, к чему прикасался смычок артиста – от Иоганна Себастьяна Баха до авторов ХХ столетия. Именно это по-новому раскрывает величественную архитектонику баховской партиты с ее гениальной Чаконой; поднимает до истинных высот музыкального искусства ранний концерт Камиля Сен-Санса и сонату Эжена Изаи (одна из последних записей Ситковецкого); придает глубину и прониковенность теме россиниевской молитвы в вариациях Никколо Паганини. Романтический пафос крейслеровской каденции заставляет померкнуть изящное кружево барочной орнаментики в сонате Джузеппе Тартини; проникновенный лиризм излучают в его исполнении Пять мелодий Сергея Прокофьева, сердечная искренность скрашивает сарказм прелюдий Дмитрия Шостаковича. На другом эмоциональном полюсе – соната Вольфганга Амадея Моцарта, записанная с супругой Бэллой Давидович (ученица Константина Игумнова и Якова Флиера, одержавшая блестящую победу на Международном конкурсе имени Ф. Шопена в Варшаве в 1949 году, Бэлла Давидович уже в те годы прославилась как яркий интерпретатор романтической музыки). Их дуэт – редкий пример идеального ансамбля выдающихся музыкантов, к сожалению, просуществовавшего недолго. Но здесь оба исполнителя как будто сдерживают свой романтический темперамент; их спокойный и чуткий музыкальный диалог привлекает чистотой линий и безукоризненным чувством стиля. Целый ряд произведений высвечивает еще одну, близкую для исполнителя образную сферу – скерцозность. Острая характерность интонаций, точность мелкого штриха приобретает у Ситковецкого различный окрас: напряженно-драматический у Петра Чайковского, пружинно-ритмичный в сонатине Белы Бартока, в «испанских» пьесах Пабло Сарасате и Морица Мошковского, сказочно-фантастический в «Хороводе духов» Антонио Баццини, грустно-ироничный в прелюдиях Шостаковича. Скерцозность придает особую остроту исполнению паганиниевской «Кампанеллы», в которой Ситковецкому не было равных даже среди величайших скрипачей его времени – как выхваченная «крупным планом» картинка из праздничной феерии карнавала, она неожиданно блистает яркими, как жемчуг, слезинками то радости, то печали. То, что большинство записей Юлиана Ситковецкого (как и других скрипачей 1930–1950-х годов) составили скрипичные миниатюры, обусловлено техническими возможностями производства – небольшие пьесы могли поместиться на одну сторону граммофонной пластинки. Безукоризненное владение любым приемом скрипичной техники на грани возможного в сочетании с полнокровным «сочным» звуком, элегантный артистизм – все это можно услышать в его хронологически первой записи («Этюд в форме вальса», 1945 г.), осуществленной, вероятно, вскоре после Всесоюзного конкурса; двадцатилетний скрипач уверенно и властно «лепит» рельефную композицию пьесы, заставляя с замиранием сердца ждать каждого кульминационного взлета. Фантастическое мастерство Ситковецкого, исполнительская отвага артиста, напоминающая об истинных корнях понятия «виртуозности» (virtus – доблесть), вдохновенность исполнителя-романтика придает любой, даже самой непритязательной «безделушке» огранку шедевра, даря слушателям акт подлинного эстетического наслаждения. Хотелось бы отметить и столь редко (к сожалению) исполняемый скрипачами шедевр Кароля Шимановского («Фонтан Аретузы»), переданный во всей роскоши импрессионистических красок. Мы не знаем, насколько сильно повлияло на состояние Ситковецкого разочарование результатом брюссельского конкурса. Рак легких свел его в могилу за неполных три года. Живая запись концерта Дмитрия Шостаковича из Концертного зала имени П.И. Чайковского, запечатлевшая последнее выступление скрипача (в данном комплекте представлены первые две части), символично раскрывает его собственное видение трагической антиномии «Человек и Время»: одинокий голос солиста отступает под агрессивным напором оркестровой массы, обреченно приплясывая в инфернальной вакханалии Скерцо. Смертельно больной, он сбежал из больницы на похороны А.И. Ямпольского, но ненадолго пережил своего учителя. Об искусстве Юлиана Ситковецкого всерьез заговорили только в конце 1970-х годов, после выпуска «Мелодией» комплекта пластинок. Для многих эти записи, не издававшиеся более двух десятилетий, стали настоящим откровением. «Люди совершенно не понимали, как так получилось – вспоминала Бэлла Давидович, – молодой красивый мужчина на обложке диска, великолепный скрипач – и его уже нет». Скрипичную династию Ситковецких продолжает его сын Дмитрий. Но без ее основателя – Юлиана Ситковецкого – пестрая и многоликая картина скрипичного искусства ХХ столетия не будет полной. Настала пора напомнить об этом и сегодняшнему поколению слушателей. Борис Мукосей [1] Sautillé (фр. сотийе) – штрих у смычковых инструментов, относящийся к группе «прыгающих» штрихов. |
melodist / 2020-12-18 20:58:27 / Редакция № 2: 2022-11-24 00:08:49
| буклет ------- K 95‑ЛЕТИЮ ЮЛИАНА СИТКОВЕЦКОГО Выход альбома Юлиана Ситковецкого на «Фирме Мелодия» – безусловно, радостное событие как для его семьи, так и для поклонников его огромного таланта. В предыдущих изданиях его записей, как правило, перечисляются его премии на международных конкурсах, успешные гастроли, счастливый брак с моей мамой, феноменальной пианисткой Бэллой Давидович и их совместные выступления. Мне же хочется в этот раз обратить внимание слушателей на другие события его так рано прервавшейся жизни. Поскольку молодое поколение уже не представляет себе, в какое время родился, учился и жил Юлиан Ситковецкий, я бы хотел отметить некоторые менее известные факты его биографии, которые не могли не сказаться на его трагической судьбе. Мне было всего три года, когда после неравной битвы с раком легких, мой отец безвременно ушел из жизни, не дожив и до тридцати трех лет. Очевидно, что мое понимание того, каким он был человеком и музыкантом, основано только на семейных воспоминаниях и на рассказах людей, которым посчастливилось его знать и, разумеется, на его уникальных записях. Юлиан Ситковецкий родился в Киеве в 1925 году в музыкальной семье. В 1939 году семья переехала в Москву, где рано проявившийся талант юного музыканта развивался в стенах ЦМШ у А. И. Ямпольского. В это же время в классе А. Б. Гольденвейзера учился старший брат Юлиана – Дмитрий. Но уже через два года семью Ситковецких постигает горе: в ноябре 1941 года, когда Юлиан с младшим братом Виталием продолжали учебу в ЦМШ в эвакуации, трагически погиб их старший брат… Через полгода после войны, в декабре 1945 года, в Москве проходил Всесоюзный конкурс исполнителей, в котором победителями стали будущие титаны музыкального мира Святослав Рихтер и Мстислав Ростропович (первые премии). Юлиан Ситковецкий фактически стал победителем среди скрипачей, но в отличие от Рихтера и Ростроповича, он получил лишь третью премию (первую и вторую не присудили вовсе). После окончания консерватории, будучи лауреатом уже нескольких конкурсов, отец хотел продолжить обучение у любимого учителя А. И. Ямпольского в аспирантуре Московской консерватории. Однако ему отказывали в этом три года кряду. А когда Бэлла Давидович предложила отдать свое место в аспирантуре в пользу мужа, отказали и ей. Музыкальная карьера Юлиана Ситковецкого и за пределами Советского Союза складывалась непросто. Ванда Вилкомирска рассказывала о невероятном успехе отца в Познани на конкурсе Венявского в 1952 году. Она разделила с ним вторую премию (первая была присуждена Игорю Ойстраху). «Не соверши ту же ошибку с Ситковецким-младшим, как ты сделал в Брюсселе с его отцом!», – напутствовала супруга Иегуди Менухина, когда он в 1979 году отправлялся в Вену в жюри I конкурса имени Крейслера. Мне удалось тогда выиграть этот конкурс. Победитель конкурса королевы Елизаветы в Брюсселе в 1955 году американец Берл Сенофский делился со мной: «Это была политическая победа; твой отец играл лучше всех и даже помогал мне с трудным обязательным сочинением, которое сам выучил всего за два дня». Игорь Безродный рассказывал, что в 1947 году на конкурсе в Праге Юлиан играл невероятно трудное сочинение Эрнста «Последняя роза лета». Когда он дошел до известной вариации, где одновременно с пассажами тема играется «пиццикато» левой рукой, какой-то член жюри поднялся и ушел за сцену искать другого скрипача, играющего пиццикато. Концерт Сибелиуса, записанный в 1953 году с оркестром Чешской филармонии под управлением Николая Аносова, открывает эту коллекцию. Знаменитый финский дирижер Пааво Берглунд говорил, что лучшей интерпретации этого концерта он не знает. Помимо Сибелиуса в этом собрании очень много знаковых интерпретаций Юлиана Ситковецкого: Партита Баха для скрипки соло, Соната Моцарта с Бэллой Давидович, такие вершины виртуозного мастерства, как Кампанелла Паганини, Этюд Липинского, Шестая Соната Изаи, «Последняя роза лета» Эрнста, «Этюд в форме вальса» Сен-Санса/Изаи, а также лирические пьесы Шимановского, Чайковского и Прокофьева. Ясно, что исполнительское искусство слишком рано потеряло уникального скрипача-поэта, которого можно поставить в один ряд с такими незабываемыми исполнителями, как Дину Липатти, Фриц Вундерлих и Майкл Рабин. Их жизнь тоже оборвалась слишком рано, но они сумели оставить неизгладимый след в мире музыки. Надеюсь, что с выходом этой коллекции молодое поколение узнает и оценит уникальный дар Юлиана Ситковецкого. Дмитрий Ситковецкий Он обладал масштабным, твердым и направленным звуком во всех регистрах; безупречной интонацией, беглой и четкой трелью, стремительным, в совершенстве контролируемым «staccato»; мощными, но безупречными обертонами; наконец, чистейшим «sautillé[1]». Джозеф Мейджил (American Record Guide) «Гриф у скрипки отломан, правая рука со смычком закованы гранитом, линия постамента плавно уходит в могилу... Жизнь оборвалась». Так описывает краевед Соломон Кипнис надгробный памятник Юлиану Ситковецкому на Новодевичьем кладбище в Москве (автор – Эрнст Неизвестный). На нем могли бы быть выгравированы строки, оставшиеся на могиле Франца Шуберта: «Смерть похоронила здесь богатое сокровище, но еще более прекрасные надежды». С первых лет профессионального становления юный музыкант восхищал своих учителей. «Там, где иному скрипачу нужны сутки напряженнейшей работы, Юлику достаточно часа», – говорил его педагог в Центральной музыкальной школе и Московской консерватории Абрам Ильич Ямпольский. Профессор, у которого учились Леонид Коган, Борис Гольдштейн, Эдуард Грач, Игорь Безродный, Марк Лубоцкий и многие другие, выделял Ситковецкого среди учеников своего класса. Публика, критика, коллеги-скрипачи – все прочили ему блестящую будущность. В двадцатилетнем возрасте Юлиан Ситковецкий стал победителем Всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей (на этом же конкурсе первых премий были удостоены Святослав Рихтер и Мстислав Ростропович), два года спустя разделил с Леонидом Коганом и Игорем Безродным I премию на Международном конкурсе молодежного фестиваля в Праге; еще через пять лет получил серебряную медаль Международного конкурса имени Г. Венявского в Познани. В тридцатилетнем возрасте Ситковецкий принял участие в крупнейшем на тот момент состязании скрипачей – конкурсе королевы Елизаветы в Брюсселе, став его явным фаворитом (сидевшие в жюри Давид Ойстрах и Иегуди Менухин единодушно считали его победителем), но был удостоен II премии. Все это могло быть только началом; Давид Ойстрах полагал, что Ситковецкий со временем стал бы первым скрипачом нашей страны. Но судьба распорядилась иначе. В возрасте восьми лет Юлиан – ученик Центральной музыкальной школы Киева – играл в присутствии Жака Тибо, в 1956 году он последний раз выступил перед публикой со своей интерпретацией Первого скрипичного концерта Шостаковича (посвященного Ойстраху) в присутствии автора, заслужив его одобрение. Но то, что он успел сделать за два десятилетия, ставит Юлиана Ситковецкого в один ряд с крупнейшими мастерами мирового скрипичного искусства ХХ столетия – в этом можно убедиться, прослушав любую из его записей. Ситковецкий оставил довольно обширное количество студийных и концертных фонограмм, записанных в 1945–1956 годы. К сожалению, ряд пленок были утеряны либо безнадежно испорчены; большинство записей данного комплекта относится к 1951–1955 годам («Этюд в форме вальса» Сен-Санса – Изаи был записан в 1945 году, «Гитара» Мошковского – Сарасате в 1949-м). Но и эта подборка в значительной мере раскрывает индивидуальность артиста, демонстрирует широту его стилевых и жанровых интересов: эпоха романтизма, старинная и камерная музыка, сольные сонаты, сочинения композиторов-современников и, конечно же, виртуозные миниатюры. Скрипичный концерт Яна Сибелиуса, записанный с оркестром Чешской филармонии под управлением Николая Аносова, принадлежит к высшим исполнительским достижениям Юлиана Ситковецкого. Масштабное, эпическое произведение финского автора артист играет как исповедь художника-романтика, подчеркивая лирические и заостряя импровизационные эпизоды; и национальные мотивы, и упругие танцевальные ритмы получают едва уловимый, но явственный в общей звуковой картине окрас проникновенно-сердечного высказывания. Пожалуй, запись этого концерта отражает наиболее типическую особенность индивидуальности Ситковецкого. В романтическую огранку яркого, богатого обертонами звучания окрашено все, к чему прикасался смычок артиста – от Иоганна Себастьяна Баха до авторов ХХ столетия. Именно это по-новому раскрывает величественную архитектонику баховской партиты с ее гениальной Чаконой; поднимает до истинных высот музыкального искусства ранний концерт Камиля Сен-Санса и сонату Эжена Изаи (одна из последних записей Ситковецкого); придает глубину и прониковенность теме россиниевской молитвы в вариациях Никколо Паганини. Романтический пафос крейслеровской каденции заставляет померкнуть изящное кружево барочной орнаментики в сонате Джузеппе Тартини; проникновенный лиризм излучают в его исполнении Пять мелодий Сергея Прокофьева, сердечная искренность скрашивает сарказм прелюдий Дмитрия Шостаковича. На другом эмоциональном полюсе – соната Вольфганга Амадея Моцарта, записанная с супругой Бэллой Давидович (ученица Константина Игумнова и Якова Флиера, одержавшая блестящую победу на Международном конкурсе имени Ф. Шопена в Варшаве в 1949 году, Бэлла Давидович уже в те годы прославилась как яркий интерпретатор романтической музыки). Их дуэт – редкий пример идеального ансамбля выдающихся музыкантов, к сожалению, просуществовавшего недолго. Но здесь оба исполнителя как будто сдерживают свой романтический темперамент; их спокойный и чуткий музыкальный диалог привлекает чистотой линий и безукоризненным чувством стиля. Целый ряд произведений высвечивает еще одну, близкую для исполнителя образную сферу – скерцозность. Острая характерность интонаций, точность мелкого штриха приобретает у Ситковецкого различный окрас: напряженно-драматический у Петра Чайковского, пружинно-ритмичный в сонатине Белы Бартока, в «испанских» пьесах Пабло Сарасате и Морица Мошковского, сказочно-фантастический в «Хороводе духов» Антонио Баццини, грустно-ироничный в прелюдиях Шостаковича. Скерцозность придает особую остроту исполнению паганиниевской «Кампанеллы», в которой Ситковецкому не было равных даже среди величайших скрипачей его времени – как выхваченная «крупным планом» картинка из праздничной феерии карнавала, она неожиданно блистает яркими, как жемчуг, слезинками то радости, то печали. То, что большинство записей Юлиана Ситковецкого (как и других скрипачей 1930–1950-х годов) составили скрипичные миниатюры, обусловлено техническими возможностями производства – небольшие пьесы могли поместиться на одну сторону граммофонной пластинки. Безукоризненное владение любым приемом скрипичной техники на грани возможного в сочетании с полнокровным «сочным» звуком, элегантный артистизм – все это можно услышать в его хронологически первой записи («Этюд в форме вальса», 1945 г.), осуществленной, вероятно, вскоре после Всесоюзного конкурса; двадцатилетний скрипач уверенно и властно «лепит» рельефную композицию пьесы, заставляя с замиранием сердца ждать каждого кульминационного взлета. Фантастическое мастерство Ситковецкого, исполнительская отвага артиста, напоминающая об истинных корнях понятия «виртуозности» (virtus – доблесть), вдохновенность исполнителя-романтика придает любой, даже самой непритязательной «безделушке» огранку шедевра, даря слушателям акт подлинного эстетического наслаждения. Хотелось бы отметить и столь редко (к сожалению) исполняемый скрипачами шедевр Кароля Шимановского («Фонтан Аретузы»), переданный во всей роскоши импрессионистических красок. Мы не знаем, насколько сильно повлияло на состояние Ситковецкого разочарование результатом брюссельского конкурса. Рак легких свел его в могилу за неполных три года. Живая запись концерта Дмитрия Шостаковича из Концертного зала имени П.И. Чайковского, запечатлевшая последнее выступление скрипача (в данном комплекте представлены первые две части), символично раскрывает его собственное видение трагической антиномии «Человек и Время»: одинокий голос солиста отступает под агрессивным напором оркестровой массы, обреченно приплясывая в инфернальной вакханалии Скерцо. Смертельно больной, он сбежал из больницы на похороны А.И. Ямпольского, но ненадолго пережил своего учителя. Об искусстве Юлиана Ситковецкого всерьез заговорили только в конце 1970-х годов, после выпуска «Мелодией» комплекта пластинок. Для многих эти записи, не издававшиеся более двух десятилетий, стали настоящим откровением. «Люди совершенно не понимали, как так получилось – вспоминала Бэлла Давидович, – молодой красивый мужчина на обложке диска, великолепный скрипач – и его уже нет». Скрипичную династию Ситковецких продолжает его сын Дмитрий. Но без ее основателя – Юлиана Ситковецкого – пестрая и многоликая картина скрипичного искусства ХХ столетия не будет полной. Настала пора напомнить об этом и сегодняшнему поколению слушателей. Борис Мукосей ------- [1] Sautillé (фр. сотийе) – штрих у смычковых инструментов, относящийся к группе «прыгающих» штрихов. РУКОВОДИТЕЛИ ПРОЕКТА: АНДРЕЙ КРИЧЕВСКИЙ, КАРИНА АБРАМЯН РЕМАСТЕРИНГ: НАДЕЖДА РАДУГИНА, ЕЛЕНА БАРЫКИНА ВЫПУСКАЮЩИЙ РЕДАКТОР – ПОЛИНА ДОБРЫШКИНА ДИЗАЙН – ГРИГОРИЙ ЖУКОВ ПЕРЕВОД – НИКОЛАЙ КУЗНЕЦОВ ФОТО – ИЗ СЕМЕЙНОГО АРХИВА ДМИТРИЯ СИТКОВЕЦКОГО ЦИФРОВОЕ ИЗДАНИЕ: ДМИТРИЙ МАСЛЯКОВ, РОМАН ТОМЛЯНКИН |
melodist / 2020-12-18 20:58:56 / Редакция № 1: 2022-11-24 00:05:27
австрийская классика 2291
итальянская классика 2133
немецкая классика 3250
русская классика 5502
финская классика 114
французская классика 1977
Абрамян Карина 125
Барток Бела 119
Вальтер Наум 256
Вьётан Анри 36
Гаклин Давид 62
Гаук Александр 281
Изаи Эжен 77
Кокжаян Юрий 96
Крейслер Фриц 213
Паганини Никколо 206
Прокофьев Сергей 756
Сен-Санс Камиль 259
Сибелиус Ян 113
Цыганов Дмитрий 118
Чайковский Пётр 2162