10 час.
О сайте
19 3 | А10 00135 003 1985, дата записи: 1984 |
admin / 2011-11-05 09:42:07 / Редакция № 9: 2022-05-02 01:03:26
| Сторона 1 — 22.37 1. Вступление 2. Танец 3. Первое интермеццо 4. Развод караула 5. Выход Кармен и хабанера 6. Сцена 7. Второе интермеццо 8. Болеро 9. Тореро Сторона 2 — 23.19 10. Тореро и Кармен 11. Адажио 12. Гадание 13. Финал *** Государственный камерный оркестр «Виртуозы Москвы» Государственный камерный ансамбль Армении Ансамбль ударных: В. Гришин, С. Ветров, А. Огородников, С. Прозоров, В. Шубинский Дирижер Владимир Спиваков Запись 1984 г. аудиокассета SM 01716 |
admin / 2011-11-05 09:42:07 / Редакция № 5: 2022-10-30 20:26:56
| оборот конверта АОЛЗ, 1991 г зак. 22 |
vyksunec / 2015-03-29 12:36:11 / Редакция № 1: 2015-03-29 12:37:38
| Год создания «Кармен-сюиты» — 1967-й — период для Родиона Щедрина счастливый и блистательный. Буквально рядом по времени были написаны Вторая симфония (1965), Второй фортепианный концерт (1966), Второй концерт для оркестра «Звоны» (1968), «Поэтория» на стихи А. Вознесенского (1968). Очевидна широта творческих интересов автора. Очевидны и многообразие задач, целей и средств воплощения, стремление к всеохватности различных сфер жизни и искусства. Та страстность, та степень самоотдачи, с которой Щедрин решает поставленные перед собой художественные задачи, и те блистательные результаты, которых он добивается, утверждают подобную всеохватность как его духовную суть. Есть тем не менее и некий стержень — то глубоко личное, свойственное именно этому композитору, что ощутимо присутствует в каждом из этих непохожих друг на друга произведений и позволяет сразу же почувствовать манеру, стиль, индивидуальность Щедрина: дух мужества, полнокровное восприятие жизни, необычайной силы волевой импульс, масштабность мышления в сочетании с лаконизмом формы, логика музыкальных конструкций. Неожиданность в воплощении замысла, в отношении к первоисточнику — литературному или музыкальному, в построении образных характеристик, принципах оркестровки, в рельефе мелодии воспринимается как черта творческого облика, ключ к пониманию творческой манеры... Неожиданным в какой-то мере было и появление «Кармен-сюиты» в круге изначально владеющих Щедриным творческих пристрастий, неизменно связанных с отечественной культурой,с национальной русской музыкальной сферой. Впрочем, именно эта национальная определенность и стала, возможно, одной из причин того, что основой для воплощения образа Кармен послужила «чужая» музыка. Другой причиной, внешне более очевидной, была (об этом неоднократно говорил сам автор) увековечившая себя в восприятии уже нескольких поколений ассоциация литературного образа с великой и бессмертной музыкой Бизе. «Возражать» ей созданием нового музыкального материала Щедрин не посчитал возможным и, сам бесконечно влюбленный в оперу Бизе, избрал путь транскрипции. В итоге же родилось соавторство: Бизе — Щедрин. Термин этот в данном случае абсолютно уместен, ибо при всей корректности, даже целомудренности по отношению к Бизе Щедрин создал свою «Кармен-сюиту», сочинение, принадлежа-щее теперь уже двум авторам, разделен¬ным во времени столетием. Внутренним стимулом и одновременно внешним поводом к созданию «Кармен-сюиты» послужила давняя мечта великой балерины Майи Плисецкой воплотить тревожный и притягательно-чарующий образ Кармен на балетной сцене. Для нее же Щедрин позднее написал музыку балетов «Анна Каренина» и «Чайка». Постепенно эти сочинения обрели самостоятельную жизнь — самостоятельную в той мере, в какой это определяется способностью музыки звучать в концертном зале. Да, балетная музыка Щедрина в высшей степени дансантна. Но она в то же время пронизана сквозным симфоническим развитием, отмечена личностным началом. И это делает ее в равной мере предназначенной для жизни и на концертной эстраде: «Кармен-сюита», «Анна Каренина. Романтическая музыка», «10 прелюдий и постлюдия» из балета «Чайка» сегодня занимают прочное место в репертуарах ведущих советских оркестров. «Кармен-сюита» в целом сохраняет музыкальную фабулу, драматургию и даже сюжетную канву оперы. Но изменилась «окраска» конфликта — усилен трагизм, во многом сместилась расстановка смысловых и чисто музыкальных акцентов. Изменения эти определены различием жанров оперы и балета. В аннотации к спектаклю Большого театра СССР «Кармен-сюита» автор писал: «Опера и балет — виды искусства, бесспорно, братские, но каждый из них требует своей закономерности. Балетный оркестр, мне кажется, должен всегда звучать на несколько градусов «горячее» оперного. Ему надлежит «дорассказать» куда больше, чем оркестру оперному. Да простят мне такое сравнение, но «жестикуляция» музыки в балете должна быть гораздо резче и заметнее». И еще: «Надо было решить, какие инструменты симфонического оркестра смогут достаточно убедительно компенсировать отсутствие человеческих голосов, какие из них ярче всего подчеркнут очевидную хореографичность музыки Бизе. В первом случае эту задачу, на мой взгляд, могли решить лишь струнные инструменты, во втором — ударные. Так сложился состав оркестра — струнные и ударные». Итак, в самой музыке Бизе заложено зерно танцевальности. Ее естественную и гибкую пластику Щедрин не просто усиливает, развивает, но доводит до апогея. Повинуясь законам хореографического мышления, он трансформирует саму звучащую массу: оперное пение заменяют струнные — им безраздельно принадлежит царство роскошной мелодики. А ритм — этот звучащий адекват балетного жеста — укрупняется, подчеркивается многочисленными и самыми разнообразными ударными; он становится компонентом, не столько поддерживающим мелодию, сколько равнозначным ей (не случайно Щедрин назвал «Кармен-сюиту» транскрипцией для струнных и ударных). Отсутствие духовых инструментов, деление тембров на две резко контрастные звуковые сферы усиливает трагическое начало, ощущение фатального предопределения — все то, что связано с понятием «судьбы-рока». Резко контрастное противопоставление струнных и ударных сосуществует с органическим взаимопроникновением, взаимодействием этих звуковых масс. Сценарий тембральной драматургии и ее ре-альное воплощение производят сильнейшее впечатление. Такого результата может добиться только мастер, обладающий врожденным оркестровым мышлением: это не инструментовка, не переложение, но воссоздание щедевра прошлого в новом, современном осмыслении. Некоторая перемонтировка тем — по отношению к коллизиям сюжета, изменение ритмических акцентов, а порой и размера, остроумный и неожиданный, абсолютно оригинальный прием пропуска отдельных фраз, как бы призывающий слушателей включиться в эту звуковую игру и «допеть» «про себя» любимую мелодию, подключение к музыкальному действию инструментария нашего времени (например, маримбы, вибрафона) — все это суть приметы современности, те нюансы, которые, меняя окраску музыки Бизе, преподносят нам ее в облике по-прежнему прекрасном, но и обновленном. Традиция — понятие живое, а следовательно, способное к движению, к изменению, к тем естественным духовным трансформациям, в результате которых каждое следующее поколение открывает новые грани Прекрасного в Шекспире, Толстом, Чехове, Рафаэле, Бахе, Моцарте... В эмоциональной и звуковой экспрессии «Кармен-сюиты», в изяществе ее конструкции, в ее бесконечной мелодической протяженности и внезапных, как при киномонтаже, звуковых стоп-кадрах почти осязаема пластика балерины: позы и проходы Плисецкой кажутся порой зафиксированными в музыке как своеобразный «код звучащего жеста»... Из всех искусств музыка — в наибольшей степени «вещь в себе» и порой не знает словесных адекватов. Многое в наших ощущениях ее разнится в зависимости от личных склонностей. Но есть в каждом истинном произведении искусства главное, непреходящее — то, чего не может не почувствовать каждый. Высокий артистизм и высокий эмоциональный тонус, которые вообще свойственны натуре Щедрина, в «Кармен-сюите» раскрылись с особенной какой-то, властной и покоряющей силой. И думается, что именно это главное поняли и бережно, как дар, преподнесли нам исполнители: Государственный камерный оркестр «Виртуозы Москвы», Государственный камерный ансамбль Армении, группа ударных (В. Гришин, А. Огородников, В. Шубинский, С. Ветров, С. Прозоров) и дирижер Владимир Спиваков. В интерпретации Спивакова ощутимы трепетность и увлеченность, вдохновленность красотой и понимание ее сущности. Запись запечатлела пластичность, гибкость звука и штриха, благородную сдержанность, сильный ритмический стержень, атмосферу предопределенного судьбой трагического исхода — и пиршество оркестровых красок. В едином ключе с исполнителями работали звукорежиссеры И. Вепринцев и Е. Бунеева; они сумели выявить главное в этой партитуре — полифонию звуковых пластов, эмоциональную сущность и смысл драматургии оркестровых тембров... |
Shewww / 2022-05-01 23:11:10
