2-я страница вкладыша
---
фессиональное искусство. Сложившийся стереотип требований к данным эстрадного исполнителя исходил из критериев, к которым Кристалинская. слава богу, не подходила. Во всяком случае, в эстрадную студию ее не приняли.
Кто знает, как сложилась бы судьба Майи Кристалинской, если бы не время.
Слушателю 50-х годов, только что пережившему войну, невозможно было вернуться к беззаботной радости песен 30-х годов. Слишком много было пережито, выстрадано, передумано.
Военные годы проложили дорогу другой песне. Это была песня героев со сложной душевной структурой, песня, для которой стало характерно сплетение различных человеческих чувств, различных тем, богатство подтекста. Такой песне нужны были исполнители вдумчивые. обладающие насыщенной палитрой душевныых красок.
Первое признание пришло к Майе Кристалинской в 1957 году. Она стала лауреатом VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве, на котором выступала с самодеятельным ансамблем Центрального дома работников искусств «Первые шаги». Руководил ансамблем Юрий Саульский. Но даже этот успех не открыл Кристалинской «зеленой улицы» на профессиональную эстраду. Пройдет еще три года, прежде чем судьба приведет ее туда.
Композитор Эдуард Колмановский вспоминает:
— Позвонила однажды незнакомая девушка. Попросила ноты моей новой песни — якобы для подруги, участницы художественной самодеятельности. Потом в ЦДРИ я обратил внимание на певицу с небольшим, но очень «своим» голосом; оказалось, что звонила мне она — инженер Майя Кристалинская.
Певица никому не подражала, никого не копировала. У нее была своя манера, свой стиль. Такое случалось не часто. И известный композитор доверил самодеятельной певице судьбу нескольких своих новых песен. Это доверие было добрым знаком. Кристалинскую заметили в профессиональном искусстве.
У Майи Кристалинской не было вокальной и артистической школы. Учиться в профессиональном артистическом учебном заведении ей не довелось. Школой была она сама и все, что ее окружало. Природа наделила Кристалинскую музыкальностью, красивым, хотя и небольшим голосом. В детстве она мечтала стать оперной певицей. Многие оперы по слуху знала наизусть. Пела в них все партии, мужские и женские,— в детстве все можно.
Как и все. Кристалинская искала себе предтеч в искусстве эстрадного пения. Однако, сумев понять и воплотить свою индивидуальность, принесла на сцену
интеллигентность, вкус и душевную теплоту.
В 1960 году Майя Кристалинская стала солисткой джаз-оркестра О. Лундстрема. Эту встречу нельзя назвать счастливой страницей в ее артистической деятельности. После прослушивания Лундстрем сказал: «Мы могли бы взять вас временно. На полгода. Хотите?» Она согласилась. С завода пришлось уйти. А через полгода пришлось уйти из оркестра Лундстрема. Она оказалась «не в профиле» этого большого музыкального коллектива. Ей свойственна камерность,
интимность. Оркестру же нужны были певицы с другими исполнительскими данными, другим темпераментом. Удар она пережила мучительно, растерялась, но сумела выстоять, была вера в себя. Верили в ее успех и музыканты-профессионалы.
Директор знаменитого парижского мюзик-холла «Олимпия» патриарх французской песни Бруно Кокатрикс как-то сказал: «Вы что думаете, трудно найти молодых людей, которые умеют петь? Их тысячи! Но дайте мне личность!» Майя Кристалинская сделала заявку на личность. Она принесла на эстраду свой собственный художественный мир. свою этическую версию жизни. Как актриса она возникла не на пустом месте. У нее были любимые эстрадные исполнители, традиции которых Кристалинская хотела бы унаследовать, и наиболее близким был Марк Бернес.
В 1964 году вместе с Бернесом Кристалинская гастролировала в Польше. Об отношении к ним зрителей в этой поездке Бернес писал: «Обе стороны выслушали друг друга необычайно внимательно и пришли к полному взаимопониманию». Бернес не выделяет себя как исполнителя. Он считает себя и Кристалинскую одной стороной. Чуть позднее в статье «Сила песни» Бернес сформулировал свое кредо исполнителя: «Я пою с эстрады вот уже почти тридцать лет, а не помню времени, когда отношение к песне было бы таким серьезным, как теперь, когда от песни ждали бы не только некоторой лирической теплоты, но большой мысли, предельно искреннего чувства, исключающего всякую позу, и обязательного прикосновения к жизненным проблемам». Бернес считал, что современный исполнитель песни должен обладать мастерством «не менее отточеным. чем в драме, ибо современную песню мало представить, ее надо пережить, проникновенно сыграть и донести до зала», что современный исполнитель песни должен «обладать музыкальностью. помноженной на абсолютную ритмическую свободу», что он должен обладать «вокальной одаренностью... не в смысле классического бельканто, но в смысле богатства интонаций, теплоты, душевной искренности». Как видим, всеми или почти всеми этими качествами Кристалинская обладала.
Вот если бы Бернес вел набор в ту эстрадную студию, куда не приняли Кристалинскую... И не было бы у нее такого длинного и трудного пути. А может, и хорошо, что был тот путь: много было выстрадано, много пережито, много накоплено. Зорче становился глаз, богаче - сердце.
Кристалинская нашла свой образ на эстраде. Она появилась на сцене в отличие от всех эстрадных певиц, блистающих вечерними туалетами, в скромном темном костюмчике, в котором женщина может пойти и на работу, и в театр. Кристалинская словно хотела подчеркнуть. что от концерта до концерта она такая же. как те. которые сидят в зале, а вот сейчас вышла на эстраду, чтобы поговорить о самом сокровенном, что есть у нее на сердце, что она передумала, перечувствовала, живя той жизнью, которой живут они, сидящие в зале. Это шло не от стремления убрать барьер между сценой и залом. Это шло от внутреннего состояния певицы.
В манере и поведении Кристалинской на сцене не было ни актерской свободы, ни актерского наигрыша. Она была сама.....