2 дня
О сайте
Константин Симеонов (1910 — 1987) занимает почетное место в ряду выдающихся представителей советской исполнительской культуры. Мастер-симфонист, руководитель ряда оперных коллективов страны, он не раз достойно представлял наше искусство за рубежом. Особенно памятными были его выступления с коллективом Большого театра СССР в миланском «Ла Скала» во время гастролей в 1964 году. «Музыкант-мыслитель», «музыкант-исследователь», «великий дирижер-драматург», «художник огромного размаха» — так не раз отзывалась о нем зарубежная и советская пресса.
Биография дирижера типична для многих талантливых воспитанников советской исполнительской школы, чья жизнь с первых лет революции была неразрывно связана с основными вехами развития нашей страны. Он родился в селе Кознаково Тверской губернии (ныне Калининской области) и был в семье десятым из одиннадцати детей; по решению сельского схода музыкально одаренного парнишку всем миром собирали в Петроград, где когда-то работал его отец, в бывшую придворную певческую капеллу (ныне Государственная капелла имени М. И. Глинки). В капелле, куда он был сразу же принят, его наставником на протяжении десяти лет являлся замечательный музыкант, художник высочайшей культуры и образованности М. Г. Климов. Он быстро распознал незаурядное дарование мальчика и уделял его развитию самое пристальное внимание. После окончания учебы 18-летний Симеонов смог стать помощником своего учителя, заняв должность дирижера-хормейстера капеллы. С этим коллективом Симеонов выступал перед рабочей и студенческой аудиторией, дал множество концертов для шахтеров Донбасса.
После трех лет работы молодой хормейстер поступил на факультет симфонического дирижирования Ленинградской консерватории, которую окончил с отличием в 1936 году. Здесь он получил фундаментальное образование у таких известных педагогов, как С. В. Ельцин, А. В. Гаук, И. А. Мусин.
Выпускник консерватории был направлен на работу в Петрозаводский симфонический оркестр, а в 1937 году получил приглашение в Минск, где возглавил республиканский симфонический коллектив. Здесь же он организовал оркестр народных инструментов и оба эти коллектива подготовил к Декаде белорусского искусства в Москве, которая успешно прошла в июне 1940 года. За высокие творческие достижения, показанные на этой Декаде, Симеонов был награжден орденом «Знак почета».
Война трагической полосой пересекла его жизнь: с первых же дней он добровольцем ушел на фронт, был контужен, попал в фашистский концлагерь, в январе 1945 года бежал... Сколько же мужества и стойкости понадобилось Симеонову, чтобы после всего этого вновь обрести себя!
Выступив на Всесоюзном смотре молодых дирижеров (1946, Ленинград), он был удостоен первой премии, покорив буквально всех самобытным и глубоким ощущением музыкальной драматургии, неординарным постижением авторских замыслов. «Страстность и романтическая насыщенность молодого музыканта, — писал А. В. Гаук, — широкий размах передаваемых эмоций, волевой импульс с первых взмахов дирижерской палочки увлекают за собой и оркестр, и слушателей».
В течение почти пятнадцати последующих лет Симеонов вел концертную деятельность. Он выступал с ведущими оркестрами страны, являлся дирижером Государственного симфонического оркестра УССР, главным дирижером оркестра Украинского радио и телевидения.
Новым этапом творчества музыканта стало оперное дирижирование: работа в качестве главного дирижера в Киевском (1961 — 1966, 1975 — 1976) и Ленинградском (1966 — 1975) театрах оперы и балета, гастроли и осуществление оперных постановок в театрах Италии, Греции, Болгарии, Чехословакии, Югославии. И везде Симеонов проявил себя как самобытная, могучая творческая личность — будь то классика или современный репертуар. Когда он стоял за пультом, начинало оживать сценическое действие, импульсивней и динамичней звучал оркестр, партитура приобретала сочные, укрупненные детали, выпуклость нюансировки, яркую театральность. Среди многих выдающихся спектаклей Симеонова — постановка «Хованщины» М. Мусоргского в Киеве в 1962 году (в этом же году дирижеру присвоено звание народного артиста СССР). В Ленинграде и Киеве ярко проявилось его дарование в работе над операми советских композиторов — И. Дзержинского, К. Данькевича, Г. Майбороды. Особо следует отметить постановку оперы «Катерина Измайлова» Д. Шостаковича в Киеве (1965). «Его исполнение я считаю первоклассным, — писал композитор, — самым глубоким и проникновенным, наиболее верно раскрывающим мой замысел». За возобновление этой оперы в 1976 году Симеонов был удостоен Государственной премии
УССР.
Пятьдесят лет напряженных творческих поисков и блестящих результатов в области хорового, симфонического и оперного искусства, плодотворная педагогическая деятельность Симеонова оставили памятный след в отечественной культуре. И в то же время масштаб его художественной личности до конца по-настоящему не оценен.
В представленных на этой грампластинке записях К. Симеонов выступает как вдохновенный интерпретатор русской классики.
Мощной симфонией-фреской с хором и солистами звучит в интерпретации К. Симеонова поэма С. В. Рахманинова «Колокола» (1913 г.). Увлекшись идеей показать разные периоды жизни человека через краски и ритмы колокольных звонов, Рахманинов в конечном счете дал не только характерное для Руси «колокольное сопровождение» всей человеческой жизни, но и как художник-реалист значительно переосмыслил символистскую концепцию текста Э. По (русский перевод К. Бальмонта). Озаренное самобытностью рахманиновского почерка, это четырехчастное произведение отражает богатство душевного мира человека и вместе с тем наполнено тревогами времени, предчувствием грозных испытаний.
Прозрачный «серебристый легкий звон» окутывает первую часть (Allegro ma non tanto). Симеонов создает здесь и типично русский образ мчащихся саней, и ощущение светлых грез, романтических юношеских мечтаний.
Во второй части (Lento) дирижер безраздельно погружает слушателя в теплоту солнечного колорита, «нежного блаженства» золотого свадебного звона, мастерски создавая атмосферу «человечнейшего любования тихими радостями жизни» (Б. Асафьев).
Третья часть (Presto) впечатляет своей динамичностью, где картина пожара с медным «воющим набатом» перерастает в грандиозную фреску народного бедствия. Здесь дирижер поднимается до уровня впечатляющего художественного обобщения, сближая рахманиновский «стон медного ада» с ужасами недавно отгремевшей войны.
Четвертая часть (Lento lugubre) полна сурового величия смерти, где «железный звон» похоронного обряда рождает «горькой скорби звуки». Однако в конце произведения на смену зловещему образу смерти приходит возвышенное просветление. По-рахманиновски широкая и прекрасная в своей лирической задушевности мелодия звучит жизнеутверждающим эпилогом.
В оркестровых вступлениях и завершениях Симеонов колоритными красками мастерски передает образное содержание каждой части. Воспитанный на хоровой музыке, он достигает при этом органичного единства хоровой и инструментальной частей партитуры.
Увертюра-фантазия П. И. Чайковского «Гамлет» (1888 г.) стоит в одном ряду с такими шедеврами композитора, как «Буря», «Ромео и Джульетта», «Франческа да Римини», «Манфред». Однако она — не частый гость на концертной эстраде. Причина, быть может, в том, что многие дирижеры стремятся найти в этой музыке традиционно благородный, полный философской рефлексии образ Гамлета. На самом деле образная сфера произведения — и это убедительно доказывает Симеонов своей интерпретацией — лежит в иной плоскости. Динамичны чувства, страсти, поступки героев, однако движущая сила их — месть с ее двойственной природой. Благородный порыв отмщения за близких оборачивается гибелью лля всех — Короля, Лаэрта, самого Гамлета. Торжествует Призрак (его темой заканчивается произведение). Такая трактовка Симеонова снова обнаруживает в нем дирижера-драматурга, мыслителя.
Темпераментной кистью музыканта-художника, сочным, широким, выразительным мазком создает дирижер драму шекспировского звучания; органичное взаимопроникновение симфонического и театрального начал рождает накал страстей обостряет контрасты музыкальной драматургии — извечное столкновение, борьбу света и тьмы,
В. Руденко
Биография дирижера типична для многих талантливых воспитанников советской исполнительской школы, чья жизнь с первых лет революции была неразрывно связана с основными вехами развития нашей страны. Он родился в селе Кознаково Тверской губернии (ныне Калининской области) и был в семье десятым из одиннадцати детей; по решению сельского схода музыкально одаренного парнишку всем миром собирали в Петроград, где когда-то работал его отец, в бывшую придворную певческую капеллу (ныне Государственная капелла имени М. И. Глинки). В капелле, куда он был сразу же принят, его наставником на протяжении десяти лет являлся замечательный музыкант, художник высочайшей культуры и образованности М. Г. Климов. Он быстро распознал незаурядное дарование мальчика и уделял его развитию самое пристальное внимание. После окончания учебы 18-летний Симеонов смог стать помощником своего учителя, заняв должность дирижера-хормейстера капеллы. С этим коллективом Симеонов выступал перед рабочей и студенческой аудиторией, дал множество концертов для шахтеров Донбасса.
После трех лет работы молодой хормейстер поступил на факультет симфонического дирижирования Ленинградской консерватории, которую окончил с отличием в 1936 году. Здесь он получил фундаментальное образование у таких известных педагогов, как С. В. Ельцин, А. В. Гаук, И. А. Мусин.
Выпускник консерватории был направлен на работу в Петрозаводский симфонический оркестр, а в 1937 году получил приглашение в Минск, где возглавил республиканский симфонический коллектив. Здесь же он организовал оркестр народных инструментов и оба эти коллектива подготовил к Декаде белорусского искусства в Москве, которая успешно прошла в июне 1940 года. За высокие творческие достижения, показанные на этой Декаде, Симеонов был награжден орденом «Знак почета».
Война трагической полосой пересекла его жизнь: с первых же дней он добровольцем ушел на фронт, был контужен, попал в фашистский концлагерь, в январе 1945 года бежал... Сколько же мужества и стойкости понадобилось Симеонову, чтобы после всего этого вновь обрести себя!
Выступив на Всесоюзном смотре молодых дирижеров (1946, Ленинград), он был удостоен первой премии, покорив буквально всех самобытным и глубоким ощущением музыкальной драматургии, неординарным постижением авторских замыслов. «Страстность и романтическая насыщенность молодого музыканта, — писал А. В. Гаук, — широкий размах передаваемых эмоций, волевой импульс с первых взмахов дирижерской палочки увлекают за собой и оркестр, и слушателей».
В течение почти пятнадцати последующих лет Симеонов вел концертную деятельность. Он выступал с ведущими оркестрами страны, являлся дирижером Государственного симфонического оркестра УССР, главным дирижером оркестра Украинского радио и телевидения.
Новым этапом творчества музыканта стало оперное дирижирование: работа в качестве главного дирижера в Киевском (1961 — 1966, 1975 — 1976) и Ленинградском (1966 — 1975) театрах оперы и балета, гастроли и осуществление оперных постановок в театрах Италии, Греции, Болгарии, Чехословакии, Югославии. И везде Симеонов проявил себя как самобытная, могучая творческая личность — будь то классика или современный репертуар. Когда он стоял за пультом, начинало оживать сценическое действие, импульсивней и динамичней звучал оркестр, партитура приобретала сочные, укрупненные детали, выпуклость нюансировки, яркую театральность. Среди многих выдающихся спектаклей Симеонова — постановка «Хованщины» М. Мусоргского в Киеве в 1962 году (в этом же году дирижеру присвоено звание народного артиста СССР). В Ленинграде и Киеве ярко проявилось его дарование в работе над операми советских композиторов — И. Дзержинского, К. Данькевича, Г. Майбороды. Особо следует отметить постановку оперы «Катерина Измайлова» Д. Шостаковича в Киеве (1965). «Его исполнение я считаю первоклассным, — писал композитор, — самым глубоким и проникновенным, наиболее верно раскрывающим мой замысел». За возобновление этой оперы в 1976 году Симеонов был удостоен Государственной премии
УССР.
Пятьдесят лет напряженных творческих поисков и блестящих результатов в области хорового, симфонического и оперного искусства, плодотворная педагогическая деятельность Симеонова оставили памятный след в отечественной культуре. И в то же время масштаб его художественной личности до конца по-настоящему не оценен.
В представленных на этой грампластинке записях К. Симеонов выступает как вдохновенный интерпретатор русской классики.
Мощной симфонией-фреской с хором и солистами звучит в интерпретации К. Симеонова поэма С. В. Рахманинова «Колокола» (1913 г.). Увлекшись идеей показать разные периоды жизни человека через краски и ритмы колокольных звонов, Рахманинов в конечном счете дал не только характерное для Руси «колокольное сопровождение» всей человеческой жизни, но и как художник-реалист значительно переосмыслил символистскую концепцию текста Э. По (русский перевод К. Бальмонта). Озаренное самобытностью рахманиновского почерка, это четырехчастное произведение отражает богатство душевного мира человека и вместе с тем наполнено тревогами времени, предчувствием грозных испытаний.
Прозрачный «серебристый легкий звон» окутывает первую часть (Allegro ma non tanto). Симеонов создает здесь и типично русский образ мчащихся саней, и ощущение светлых грез, романтических юношеских мечтаний.
Во второй части (Lento) дирижер безраздельно погружает слушателя в теплоту солнечного колорита, «нежного блаженства» золотого свадебного звона, мастерски создавая атмосферу «человечнейшего любования тихими радостями жизни» (Б. Асафьев).
Третья часть (Presto) впечатляет своей динамичностью, где картина пожара с медным «воющим набатом» перерастает в грандиозную фреску народного бедствия. Здесь дирижер поднимается до уровня впечатляющего художественного обобщения, сближая рахманиновский «стон медного ада» с ужасами недавно отгремевшей войны.
Четвертая часть (Lento lugubre) полна сурового величия смерти, где «железный звон» похоронного обряда рождает «горькой скорби звуки». Однако в конце произведения на смену зловещему образу смерти приходит возвышенное просветление. По-рахманиновски широкая и прекрасная в своей лирической задушевности мелодия звучит жизнеутверждающим эпилогом.
В оркестровых вступлениях и завершениях Симеонов колоритными красками мастерски передает образное содержание каждой части. Воспитанный на хоровой музыке, он достигает при этом органичного единства хоровой и инструментальной частей партитуры.
Увертюра-фантазия П. И. Чайковского «Гамлет» (1888 г.) стоит в одном ряду с такими шедеврами композитора, как «Буря», «Ромео и Джульетта», «Франческа да Римини», «Манфред». Однако она — не частый гость на концертной эстраде. Причина, быть может, в том, что многие дирижеры стремятся найти в этой музыке традиционно благородный, полный философской рефлексии образ Гамлета. На самом деле образная сфера произведения — и это убедительно доказывает Симеонов своей интерпретацией — лежит в иной плоскости. Динамичны чувства, страсти, поступки героев, однако движущая сила их — месть с ее двойственной природой. Благородный порыв отмщения за близких оборачивается гибелью лля всех — Короля, Лаэрта, самого Гамлета. Торжествует Призрак (его темой заканчивается произведение). Такая трактовка Симеонова снова обнаруживает в нем дирижера-драматурга, мыслителя.
Темпераментной кистью музыканта-художника, сочным, широким, выразительным мазком создает дирижер драму шекспировского звучания; органичное взаимопроникновение симфонического и театрального начал рождает накал страстей обостряет контрасты музыкальной драматургии — извечное столкновение, борьбу света и тьмы,
В. Руденко