2 дня
О сайте
Четвертая симфония Альфреда Шнитке написана в 1983 году. Внешним поводом для создании этой партитуры послужил заказ французского камерного оркестра из г. Шампиньи под управлением Поля Мефано. Внутренние стимулы, определившие характер сочинения, его образный строй и смысл, глубоко коренятся в духовном мире композитора, в его художественном и нравственно-философском «символе веры».
«В своем творчестве я стремлюсь к тому, чтобы находить общее в различном, – сказал Шнитке в интервью вскоре после премьеры симфонии. – …Идея универсальности культуры и ее единства кажется мне очень актуальной именно сейчас, в связи с изменением наших представлений о времени и пространстве… Несмотря на исключительный динамизм ХХ века, устремленность его в будущее, в последние годы в искусстве, особенно в музыке, резко возрос интерес к прошлому. Соприкасаясь с творчеством наших отдаленных предков, по-иному ощущаешь время, время – как связанную линию, почти как «единовременный аккорд».
Объединить разные пласты культуры хотелось мне и в Четвертой симфонии… В этом произведении я прибегнул к стилизации культовой музыки трех вероисповеданий: православного, католического и протестантского (в симфонии встречаются элементы знаменитого распева, лютеранского хорала и юбиляции, напоминающие григорианский хорал), а также синагогального пения, стараясь обнаружить здесь наряду с различиями некое изначальное единство… Симфония на части не делится и представляет собой три цикла вариаций, объединенных в сквозную форму. Исходя из характера тем, я выстраивал соответствующее им развитие, стараясь добиться сдержанности и строгости обряда. В последнем эпизоде, когда вступает хор… контрапунктически соединяются основные темы, до этого звучащие порознь» («Музыка в СССР», октябрь-декабрь 1984 г.).
Путь от раздельно экспонируемых разнородных тем к их гармоническому слиянию в завершающем хоровом эпизоде непрост, длителен и ведет слушателя через сложные преобразования и драматические потрясения. Он требует больших душевных усилий и напряженного внимания, активного вслушивания. Но драматургия Четвёртой симфонии, движение к катарсисному синтезу отличается ясностью логического и эмоционального развития. Стройность композиции подчеркнута обрамлением: звенящими многозвучными аккордами вступления и заключения. Тембровая окраска этих сложных, расплывающихся в воздухе созвучий определяется колоколами. Колокола Четвертой симфонии зовут к единению во имя мира и жизни.
Манашир Якубов.
«В своем творчестве я стремлюсь к тому, чтобы находить общее в различном, – сказал Шнитке в интервью вскоре после премьеры симфонии. – …Идея универсальности культуры и ее единства кажется мне очень актуальной именно сейчас, в связи с изменением наших представлений о времени и пространстве… Несмотря на исключительный динамизм ХХ века, устремленность его в будущее, в последние годы в искусстве, особенно в музыке, резко возрос интерес к прошлому. Соприкасаясь с творчеством наших отдаленных предков, по-иному ощущаешь время, время – как связанную линию, почти как «единовременный аккорд».
Объединить разные пласты культуры хотелось мне и в Четвертой симфонии… В этом произведении я прибегнул к стилизации культовой музыки трех вероисповеданий: православного, католического и протестантского (в симфонии встречаются элементы знаменитого распева, лютеранского хорала и юбиляции, напоминающие григорианский хорал), а также синагогального пения, стараясь обнаружить здесь наряду с различиями некое изначальное единство… Симфония на части не делится и представляет собой три цикла вариаций, объединенных в сквозную форму. Исходя из характера тем, я выстраивал соответствующее им развитие, стараясь добиться сдержанности и строгости обряда. В последнем эпизоде, когда вступает хор… контрапунктически соединяются основные темы, до этого звучащие порознь» («Музыка в СССР», октябрь-декабрь 1984 г.).
Путь от раздельно экспонируемых разнородных тем к их гармоническому слиянию в завершающем хоровом эпизоде непрост, длителен и ведет слушателя через сложные преобразования и драматические потрясения. Он требует больших душевных усилий и напряженного внимания, активного вслушивания. Но драматургия Четвёртой симфонии, движение к катарсисному синтезу отличается ясностью логического и эмоционального развития. Стройность композиции подчеркнута обрамлением: звенящими многозвучными аккордами вступления и заключения. Тембровая окраска этих сложных, расплывающихся в воздухе созвучий определяется колоколами. Колокола Четвертой симфонии зовут к единению во имя мира и жизни.
Манашир Якубов.