2 дня
О сайте
Сторона 1
A. ПЕТРОВ (р. 1930)
МАСТЕР И МАРГАРИТА, симфония-фантазия (по прочтении М. Булгакова) — 24.03
Сторона 2
B. УСПЕНСКИЙ (р. 1937)
ФАНТАСМАГОРИЯ ДЛЯ ДВУХ СКРИПОК И СИМФОНИЧЕСКОГО ОРКЕСТРА — 17.52
1. Adagio. Allegro non troppo
2. Adagio. Con moto. Tempo di valse. Adagio
3. Allegro. Feroce. Appassionato
Максим Венгеров и Аркадии Гутников, скрипки (2)
Академический симфонический оркестр Ленинградской филармонии имени Д. Д. Шостаковича
Дирижер АЛЕКСАНДР ДМИТРИЕВ
Запись с концерта в Большом зале Ленинградской филармонии 15 апреля 1989 г.
Звукорежиссер Ф. Гурджи
Редактор К. Иванова
Художник В. Панкевич
ЛСГ
«Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» постоянно волнует творческое воображение композиторов, художников,; режиссеров. Я считаю его не только одним из величайших, но и одним из современнейших романов. Конечно, в одном музыкальном или театральном произведении невозможно выразить всё поразительное богатство булгаковских идей, образов, ситуаций. Но у каждого из нас есть свои, наиболее полюбившиеся эпизоды романа.
Симфония-фантазия «Мастер и Маргарита» рождалась как бы по прочтении глав, наиболее сильно запечатлевшихся в моем сознании. Это — легенда о трагедии выбора Понтия Пилата, щемящая история любви Мастера и Маргариты, фантастический бал Воланда. Последние страницы партитуры написаны под впечатлением одной из последних глав романа — «Прощение и вечный приют» (А. Петров).
Композитору особенно удались две линии — лирическая, трактуемая широко, как внутренние монологи героев, и сцены фантасмагории, где Петров буквально выплескивает россыпи оркестровых и ритмических красок. Здесь театральность, коренящаяся в композиторском мышлении автора, «играет» своими наиболее сильными, выразительными сторонами.
Музыка «Мастера» полна ошеломляющих контрастов, но она пронизана тем единым током, который не дает «швов», в ней сплелись полет фантазии и четкая архитектоника, патетика и тихая нежность, радость и страдание. Автор раскрывает в музыке ту нравственную высоту, которую несет в себе роман Булгакова. Кажется, будто Петров незримо поставил эпиграфом к своей Симфонии-фантазии слова Михаила Булгакова: «Где музыка, там нет злого».
Сочинение В. Успенского — «Фантасмагория для двух скрипок и симфонического оркестра» — объединяет в себе признаки двух типов программности. Образь. произведения сплетаются в причудливых видениях, наплывая, преобразуясь, исчезая и вновь появляясь. Композиторское воображение рождает то мрачные ирреальные картины, то вызывает в памяти воспоминания, полные тепла и света.
Уже в самом жанре произведения заложен основной принцип его драматургии — принцип диалогичности, в целом свойственный художественному методу Успенского. Он тесно связан в творчестве композитора с влиянием специфики театрального искусства. Участники диалога словно персонажи, судьба которых прослеживается в процессе развития лирической музыкальной драмы.
Композитор не усложняет узнаваемость «персонажей», напротив, выявляет их характерность. Те или иные темы «Фантасмагории» обладают ярким интонационным обликом, что не позволяет им затеряться в ткани произведения. Вместе с тем, эти темы-символы не схематичны. Они способны к превращениям, взаимообогащениям, которые осуществляются с большим артистизмом, являющимся еще одной неотъемлемой приметой дарования Успенского.
Несмотря на многожанровость и стилистическое разнообразие, концепционные произведения Успенского словно вариации на одну тему, питающую искусство со дня его рождения. Тема эта суть противопоставление добра и зла, вечного и суетного, реального и идеального, единичного, личностного и массового, всепоглощающего. Она вплетена в созданный Успенским музыкальный мир, в котором есть свои законы, сквозные, проходящие через все творчество принципы. Их сочетание и определяет своеобразие, индивидуализированность этого мира. Основная же примета творчества композитора обусловлена тем, что по природе своего дарования Успенский прежде всего лирик. Это, естественно, не исключает драматической конфликтности его музыки. Но лирический взгляд на мир, выявление именно лирических свойств духовного мира человека освещает его партитуры особым светом. Для Успенского основное средство миропостижения — не разум, но чувство. В этом композитор является наследником музыкального романтизма, эстетические принципы которого развивает в своем творчестве.
И. Родионова
A. ПЕТРОВ (р. 1930)
МАСТЕР И МАРГАРИТА, симфония-фантазия (по прочтении М. Булгакова) — 24.03
Сторона 2
B. УСПЕНСКИЙ (р. 1937)
ФАНТАСМАГОРИЯ ДЛЯ ДВУХ СКРИПОК И СИМФОНИЧЕСКОГО ОРКЕСТРА — 17.52
1. Adagio. Allegro non troppo
2. Adagio. Con moto. Tempo di valse. Adagio
3. Allegro. Feroce. Appassionato
Максим Венгеров и Аркадии Гутников, скрипки (2)
Академический симфонический оркестр Ленинградской филармонии имени Д. Д. Шостаковича
Дирижер АЛЕКСАНДР ДМИТРИЕВ
Запись с концерта в Большом зале Ленинградской филармонии 15 апреля 1989 г.
Звукорежиссер Ф. Гурджи
Редактор К. Иванова
Художник В. Панкевич
ЛСГ
«Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» постоянно волнует творческое воображение композиторов, художников,; режиссеров. Я считаю его не только одним из величайших, но и одним из современнейших романов. Конечно, в одном музыкальном или театральном произведении невозможно выразить всё поразительное богатство булгаковских идей, образов, ситуаций. Но у каждого из нас есть свои, наиболее полюбившиеся эпизоды романа.
Симфония-фантазия «Мастер и Маргарита» рождалась как бы по прочтении глав, наиболее сильно запечатлевшихся в моем сознании. Это — легенда о трагедии выбора Понтия Пилата, щемящая история любви Мастера и Маргариты, фантастический бал Воланда. Последние страницы партитуры написаны под впечатлением одной из последних глав романа — «Прощение и вечный приют» (А. Петров).
Композитору особенно удались две линии — лирическая, трактуемая широко, как внутренние монологи героев, и сцены фантасмагории, где Петров буквально выплескивает россыпи оркестровых и ритмических красок. Здесь театральность, коренящаяся в композиторском мышлении автора, «играет» своими наиболее сильными, выразительными сторонами.
Музыка «Мастера» полна ошеломляющих контрастов, но она пронизана тем единым током, который не дает «швов», в ней сплелись полет фантазии и четкая архитектоника, патетика и тихая нежность, радость и страдание. Автор раскрывает в музыке ту нравственную высоту, которую несет в себе роман Булгакова. Кажется, будто Петров незримо поставил эпиграфом к своей Симфонии-фантазии слова Михаила Булгакова: «Где музыка, там нет злого».
Сочинение В. Успенского — «Фантасмагория для двух скрипок и симфонического оркестра» — объединяет в себе признаки двух типов программности. Образь. произведения сплетаются в причудливых видениях, наплывая, преобразуясь, исчезая и вновь появляясь. Композиторское воображение рождает то мрачные ирреальные картины, то вызывает в памяти воспоминания, полные тепла и света.
Уже в самом жанре произведения заложен основной принцип его драматургии — принцип диалогичности, в целом свойственный художественному методу Успенского. Он тесно связан в творчестве композитора с влиянием специфики театрального искусства. Участники диалога словно персонажи, судьба которых прослеживается в процессе развития лирической музыкальной драмы.
Композитор не усложняет узнаваемость «персонажей», напротив, выявляет их характерность. Те или иные темы «Фантасмагории» обладают ярким интонационным обликом, что не позволяет им затеряться в ткани произведения. Вместе с тем, эти темы-символы не схематичны. Они способны к превращениям, взаимообогащениям, которые осуществляются с большим артистизмом, являющимся еще одной неотъемлемой приметой дарования Успенского.
Несмотря на многожанровость и стилистическое разнообразие, концепционные произведения Успенского словно вариации на одну тему, питающую искусство со дня его рождения. Тема эта суть противопоставление добра и зла, вечного и суетного, реального и идеального, единичного, личностного и массового, всепоглощающего. Она вплетена в созданный Успенским музыкальный мир, в котором есть свои законы, сквозные, проходящие через все творчество принципы. Их сочетание и определяет своеобразие, индивидуализированность этого мира. Основная же примета творчества композитора обусловлена тем, что по природе своего дарования Успенский прежде всего лирик. Это, естественно, не исключает драматической конфликтности его музыки. Но лирический взгляд на мир, выявление именно лирических свойств духовного мира человека освещает его партитуры особым светом. Для Успенского основное средство миропостижения — не разум, но чувство. В этом композитор является наследником музыкального романтизма, эстетические принципы которого развивает в своем творчестве.
И. Родионова