Читает Вадим Маратов

Автор композиции Л. Либединская
Режиссер А. Николаев
Звукорежиссер О. Лавренова
Редактор Т. Тарновская
Художник В. Кузьмин
Запись 1988 г.

«И есть уже на свете много лет тот равнодушный розовый приказчик, который выдвинет заветный ящик и выдаст мне на родину билет…» — так полвека назад писал Владимир Набоков.
Говорят, что поэты обладают даром предвидения. Билетом на родину оказался огромный талант Набокова, его книги — стихи и проза. Только не «равнодушный розовый приказчик», а Время, время надежд и благодетельных перемен, наступившее в нашей стране, возвратило в Россию произведения нашего соотечественника, вихрем исторических событий выброшенного за границу в 1919 году.
Ныне романы, рассказы, литературные эссе, стихи Владимира Набокове широко печатаются не только в столичных, но и в республиканских и областных советских журналах, вызывая у читателей неизменный интерес и восхищение глубокой мыслью и отточеностью формы, присущими творчеству этого удивительного писателя. «Удивительный» в данном случае эпитет не случайный, потому что двуязычный писатель, равно блестяще пишущий и на русском и на английском языках, конечно же, явление редчайшее.
Владимир Владимирович Набоков родился 23 апреля 1899 года в Петербурге. Род Набоковых очень древний. Если верить семейным преданиям, то родоначальником его был обрусевший шесть столетий назад татарский князек по имени Набок.
«Дворяне все родня друг другу» — писал в поэме «Возмездье» Александр Блок. Род Набоковых не исключение, в родстве с ним такие известные российские фамилии как Аксаковы, Пущины, Данзасы, Шишковы, среди предков писателя множество отважных героев, участников различных войн, есть также музыканты, ученые, поэты, политики.
Мать Набокова — из рода Рукавишниковых, хоть и менее древнего, но не менее известного, — сибирских промышленников. Не случайно в родовом горбе Рукавишниковых изображена стилизованная металлургическая домна.
Владимир Набоков окончил Петербургское Тенишевское училище, в 1916 году вышел первый сборник его стихов, довольно сурово встреченный критикой, впрочем, впоследствии и сам автор будет вспоминать со снисходительной насмешкой о своем литературном дебюте.
Дом, в котором прошло детство будущего писателя, и по сей день стоит в Ленинграде на улице Герцена (быв. Большой Морской), неподалеку от Исаакиевскои площади, можно войти внутрь и полюбоваться широкой лестницей, ведущей на второй этаж, росписью потолков, зеркалами, пройти в комнату, где расположена библиотека Набоковых.
А если сесть на пригородный поезд и сойти не станции Выра, а потом на автобусе добраться до села Рождествено, то перед вами откроются пейзажи, которые там, на чужбине, будут перекочевывать из одной набоковской книги в другую, оживая и в памяти самого писателя и его литературных героев, тоскующих в изгнании по родной земле.
Сохранился поныне и деревянный дом Рукавишниковых — гордость деревянной архитектуры минувших веков, и аллеи старинного парка, и можно воочию убедиться, как любовно, с какой скрупулезностью описывает Владимир Набоков эти места, где начиналась жизнь, слагались первые стихи, где ловил он первых своих бабочек — ведь Набоков еще и знаменитый энтомолог, где были сыграны первые шахматные партии (Набоков — выдающийся шахматист), где родилась, бережно пронесенная через всю исполненную треволнении судьбу, любовь писателя к земле русской.
Впрочем, обо всем этом вы услышите, включив ваш проигрыватель и поставив нашу пластинку…
Владимиру Набокову было 19 лет, когда вместе с семьей (отец его активный деятель партии кадетов, занимал пост одного из министров Временного правительства и после победы Октябрьской революции вынужден был эмигрировать), он навсегда покинул родину.
Первые годы жизни за границей посвящены учению, — Владимир Набоков заканчивает Тринити-колледж в Кембридже. Он начинает печататься под псевдонимом Сирин и вскоре приобретает известность в эмигрантских кругах и своими стихами, и повестями и романами («Машенька», «Защита Лужина», «Дар», «Подвиг» и другие), написанными по-русски.
Но сказать о книгах Набокова, что они написаны по-русски, это значит ничего не сказать, потому что стиль Набокове неповторим. Каждую его фразу хочется перечитывать по нескольку раз, наслаждаясь ее ритмом, метафорами, сравнениями. Свято сберегая в своем творчестве лучшие традиции великой русской прозы, прозы Пушкина, Лермонтова, Чехова, Бунина, Набоков создает свою школу письма, единственную по образной системе, по плавности и музыкальности словосочетаний.
Широкий западный читатель до поры до времени особого внимания и интереса к книгам Набокова не проявлял. И тогда, как утверждают некоторые современники Набокова (оставим это предположение на их совести!), он предпринимает четко рассчитанный шаг: пишет роман на английском языке о любви взрослого человеке к девочке — «Лолита». Роман этот имел огромный успех, стал бестселлером, выдержал множество изданий на разных странах. Был ли это и вправду «четко рассчитанный» шаг, или сила набоковского таланта со столь же яркой убедительностью прозвучала и на чужом языке (нельзя не сказать, что Набоков с младенчества в совершенстве владел английским и французским языками), языке, который, естественно, для западного читателя оказался ближе, но, так или иначе, цель была достигнута: западные издатели начали охотно издавать и другие произведения Набокова, а западные читатели отныне встречали их с нарастающим интересом.
Переход на английский язык дался писателю нелегко. Вот как он сам говорит об этом: «Когда в 1940 году я решил перейти на английский язык, беда моя заключалась в том, что перед тем, в течение пятнадцати с лишком лет, я писал по-русски и за эти годы наложил собственный отпечаток на свое орудие, не своего посредника. Переходя не другой язык, я отказывался таким образом не от языка Аввакума, Пушкина, Толстого — или Иванова, няни, русской публицистики — словом, не от общего языка, а от индивидуального, кровного наречия. Долголетняя привычка выражаться по-своему не позволила довольствоваться на новоизбранном языке трафаретами, — и чудовищные трудно¬сти предстоящего перевоплощения, и ужас расставанья с живым, ручным существом ввергли меня сначала в состояние, о котором нет надобности распространяться; скажу только, что ни один стоящий на определенном уровне писатель его не испытывал до меня».
В 1940 году Владимир Набоков с женой и сыном уезжает из Европы в Америку, где прожил много лет. Ом читает лекции в университетах, переводит на английский язык произведения русских писателей — Пушкина, Гоголя, Лермонтова. Он создает также подстрочный (прозаический) перевод «Евгения Онегина», сопроводив его подробнейшим комментарием. Это поистине титаническая работа, только собственно комментарии составляет два тома — одна тысяча сто страниц! Корней Иванович Чуковский пишет: «В своих комментариях Набоков обнаружил и благоговейное преклонение перед гением Пушкина, и большую эрудицию по всем разнообразным вопросам, связанным с «Евгением Онегиным».
Своим переводом и комментариями В. Набоков внес поистине бесценный вклад в мировое пушкиноведение.
Владимир Набоков скончался в 1977 году, на чужбине, не дожив насколько лет до того, как произведения его стали широко печататься в нашей стране.
В композицию, которую вам сейчас предстоит прослушать, включены стихи Владимира Набокова, написанные в разные годы, а также отрывки из его автобиографической повести «Другие берега». Повесть эта была написана дважды, — сначала на английском языке, а потом по-русски. Автор признавался, что «точный перевод на русский язык был бы карикатурой Мнемозины. Удержав общий узор, я изменил и дополнил многое. Предлагаемая русская книга относится к английскому тексту, как прописные буквы к курсиву, или как относится к стилизованному профилю в упор глядящее лицо…»
Заслуженный артист РСФСР Вадим Маратов, один из лучших мастеров, работающих в трудном жанре чтецкого искусстве, с присущей ему сдержанностью, за которой нельзя не ощутить истинного, подлинного чувства, великолепно доносит до слушателя не только неповторимую красоту набоковского слова, но и неутихающую боль художника, разлученного с родной землей.
ЛИДИЯ ЛИБЕДИНСКАЯ