5 дней
О сайте
ЛЗГ, Зак. 985. Тир. 16520
Т-10 Ленуприздата з. 10186 т. 60000 27.09.84
Название «Музыка света» здесь не случайно. . . .«Стихи Новеллы Матвеевой мудрые и в то же время очень ясные. Но в них есть глубина, подводное течение, к ним есть за чем возвращаться. Поэтесса любит четкий контур. Очень характерен для нее сонет, в котором она славит начало, организовывающее напор чувств, славит лаконичность и строгую форму:
Нужна узда горячим скакунам,
Обложка — книгам, рама — всем портретам,
Плотина — разогнавшимся волнам,
Сонет — разговорившимся поэтам.
Она не рассуждает, но мыслит! Для каждого внутреннего движения находит выражающий его внешний жест, -все, о чем говорит, видишь, благодаря точным деталям, объемной пластичной лепке. Поэтессе присуща романтическая настроенность. Любая тема, взятая ею, становится ее внутренней лирической темой».
Так я писал когда-то о Новелле Матвеевой.
Несколько позже меня удивило и обрадовало такое творческое содружество, как Новелла Матвеева и Иван Киуру. Удивило потому, что в искусстве каждого из этих двоих поэтов есть вполне самостоятельная особая школа. Обрадовало потому, что при всем том приметил я знак немалого сходства между ними: их стихи заставляют задуматься. Не верю я в стихи, которые не требуют усилий для восприятия. Ивана Киуру и Новеллу Матвееву объединяет многое. И, к примеру, эта внутренняя сложность их лирических героев, стремящаяся к непростой простоте — к песне. В песне-то и слипаются, на мой взгляд, эти два несхожих и своенравных течения.
Вот что я писал об Иване Киуру: «. . .Его стихи резко непохожи на стихи других поэтов. Полны неожиданных переходов, стремительных поворотов, смелых смещений. В то же время это не есть новаторство в примитивном смысле. Ибо во многом Иван Киуру идет от русского и финского фольклоров — от сказки, песни, от живой народной речи. И сама его дерзость гармонична.
Блокадное детство, потом — опыт каменщика, геолога, сплавщика. . . Все, что увидел и пережил, он пропустил через свою фантазию — буйную, красочную. Поэт владеет редким даром мечты, озарения, умением увлечь, очаровать, позвать в свой мир. Такое умение дается только, поэту настоящему. Мне по душе его желание идти непроторенным путем, как шел когда-то по берегам таежных рек, по улочкам сибирских городков, по заводским окраинам, по штольням рудников... Удивление перед миром — источник искусства. Удивление расширяет зрачок художника, дает ему то усиленное зрение, которое и заставляет нас охнуть перед тем, что мы сотни раз видели, но как-то не замечали.
.. .И с неба, любуясь ночным ездоком,
Глядела луна с голубым ободком,
И ехала рядом на звездных конях,
На звездных конях, на зеленых санях.
И вспыхивал Север студеным огнем! . .
Воображение. Причуда. Но в то же время это наш мир -это органично!»
Я всегда очень охотно выступаю с Новеллой Матвеевой и Иваном Киуру в наших общих концертах. Я ценю в их песнях хрустальный звон искренности, тот, говорящий об отсутствии фальши, звон, который всегда выделяет их песни из массы других. И к ним не останется равнодушным ни один слушатель из тех, кто, говоря словами Гейне, ценит «фантастические игрушки искусства».
Эти песни напоминают нам, что глубина и блеск игры в художестве одинаково насущны. И что серьезность вовсе не отменяет таких необходимых начал поэзии, как жизнерадостность, грация и красота формы.
Евг. Винокуров
Т-10 Ленуприздата з. 10186 т. 60000 27.09.84
Название «Музыка света» здесь не случайно. . . .«Стихи Новеллы Матвеевой мудрые и в то же время очень ясные. Но в них есть глубина, подводное течение, к ним есть за чем возвращаться. Поэтесса любит четкий контур. Очень характерен для нее сонет, в котором она славит начало, организовывающее напор чувств, славит лаконичность и строгую форму:
Нужна узда горячим скакунам,
Обложка — книгам, рама — всем портретам,
Плотина — разогнавшимся волнам,
Сонет — разговорившимся поэтам.
Она не рассуждает, но мыслит! Для каждого внутреннего движения находит выражающий его внешний жест, -все, о чем говорит, видишь, благодаря точным деталям, объемной пластичной лепке. Поэтессе присуща романтическая настроенность. Любая тема, взятая ею, становится ее внутренней лирической темой».
Так я писал когда-то о Новелле Матвеевой.
Несколько позже меня удивило и обрадовало такое творческое содружество, как Новелла Матвеева и Иван Киуру. Удивило потому, что в искусстве каждого из этих двоих поэтов есть вполне самостоятельная особая школа. Обрадовало потому, что при всем том приметил я знак немалого сходства между ними: их стихи заставляют задуматься. Не верю я в стихи, которые не требуют усилий для восприятия. Ивана Киуру и Новеллу Матвееву объединяет многое. И, к примеру, эта внутренняя сложность их лирических героев, стремящаяся к непростой простоте — к песне. В песне-то и слипаются, на мой взгляд, эти два несхожих и своенравных течения.
Вот что я писал об Иване Киуру: «. . .Его стихи резко непохожи на стихи других поэтов. Полны неожиданных переходов, стремительных поворотов, смелых смещений. В то же время это не есть новаторство в примитивном смысле. Ибо во многом Иван Киуру идет от русского и финского фольклоров — от сказки, песни, от живой народной речи. И сама его дерзость гармонична.
Блокадное детство, потом — опыт каменщика, геолога, сплавщика. . . Все, что увидел и пережил, он пропустил через свою фантазию — буйную, красочную. Поэт владеет редким даром мечты, озарения, умением увлечь, очаровать, позвать в свой мир. Такое умение дается только, поэту настоящему. Мне по душе его желание идти непроторенным путем, как шел когда-то по берегам таежных рек, по улочкам сибирских городков, по заводским окраинам, по штольням рудников... Удивление перед миром — источник искусства. Удивление расширяет зрачок художника, дает ему то усиленное зрение, которое и заставляет нас охнуть перед тем, что мы сотни раз видели, но как-то не замечали.
.. .И с неба, любуясь ночным ездоком,
Глядела луна с голубым ободком,
И ехала рядом на звездных конях,
На звездных конях, на зеленых санях.
И вспыхивал Север студеным огнем! . .
Воображение. Причуда. Но в то же время это наш мир -это органично!»
Я всегда очень охотно выступаю с Новеллой Матвеевой и Иваном Киуру в наших общих концертах. Я ценю в их песнях хрустальный звон искренности, тот, говорящий об отсутствии фальши, звон, который всегда выделяет их песни из массы других. И к ним не останется равнодушным ни один слушатель из тех, кто, говоря словами Гейне, ценит «фантастические игрушки искусства».
Эти песни напоминают нам, что глубина и блеск игры в художестве одинаково насущны. И что серьезность вовсе не отменяет таких необходимых начал поэзии, как жизнерадостность, грация и красота формы.
Евг. Винокуров