...Если на столе у Петросяна лежит меньше пяти новых текстов, он нервничает. Жена знает, что именно в эти дни ее борщ окажется несоленым, а котлеты пережаренными. Авторы не ложатся спать, ибо все равно позвонит Петросян с пространными рассуждениями о лени, как самом тяжком пороке человечества...
Его сольная программа идет больше двух часов. Это не меньше 15 — 18 номеров. Вроде бы, чего беспокоиться? Но вдруг завтра от неизвестно что означающей «демократизации» общество перейдет просто к демократии, и все остроты по этому поводу мгновенно «обрастут бородами»? Вдруг отечественная экономика сделает резкий рывок, и смеяться надо будет уже не над недостатком товаров, а над их изобилием?.. Да мало ли что может произойти, а между тем на столе нет даже пяти новых текстов!
Не нервничают только его авторы. Они знают, что Петросяну можно принести любой полуфабрикат, и в этом несмешном пока еще даже друзьям писателя тексте он сумеет отыскать ту единственную жемчужинку, из которой потом в трудах и мучениях родится номер, способный рассмешить всю страну. Потому что любой, созданный в его «лаборатории» и исполненный им по телевидению текст мгновенно подхватывается легионом безвестных тружеников разговорной эстрады.
Среди многих добрых дел, которые ему еще зачтутся, не на последнем месте — создание «школы» писателей-сатириков. Уверяю вас, что почти все, кто пишет сегодня по-настоящему интересно и смешно, в разные годы сотрудничали с Петросяном. Это... Впрочем, из-за недостатка места и избытка ранимости в коллегах, имен называть не стану. Следите за афишами.
Беда Петросяна в том, что его не устраивают просто интересные и умные тексты. Не подходят ему даже интереснейшие и умнейшие. В отличие от многих других артистов, он требует, чтобы этот текст был бы еще и художественно-остроумным. Он считает, что зритель должен воспринимать эту интересную и умную информацию обязательно смеясь.
А иначе Петросян выходил бы на сцену с томом Иммануила Канта, и по глубине мысли с ним не смог бы соперничать ни один из тех, кто, пренебрегая комическим, ставит эту самую «глубину» во главу угла. А то и почитал бы стихи Волошина, многие из которых он знает наизусть.
Поэтому, как бы ни нравилось нам, авторам, хохотать в голос над собственными шутками, Петросян просит, чтобы хоть часть из них была бы интересна и тем, кто заполняет по вечерам концертные залы. Перед собой он ставит задачу, чтобы в произносимых им монологах интересным, злободневным и остроумным была уж не часть, а целое. Ставит — и добивается.
***

Еще в детстве...
(Продолжение следует)
Сергей Кондратьев