Юрий Визбор — личность в искусстве яркая, многогранная.
Я уж не говорю о его первоклассных запоминающихся ролях в нашем кинематографе, о его документальных фильмах для телевидения, этих коротких рассказах о трудовых буднях — всегда маленьких открытиях человеческих характеров; о его прозе, пока неопубликованной, но, на мой взгляд, незаурядной и точной. Все это всегда было визборовским, органичным.
Но главное все-таки, с чем он вошел в наше искусство, — авторская песня, движение, одним из зачинателей которого он по праву является.
Он умер в самом разгаре своей работы, подогреваемый новыми планами и надеждами. Жизнеутверждающий, мужественный, обаятельный его талант находил и имел многочисленную и благодарную аудиторию.
Он любил сильных, мужественных и добрых людей и сам был мужественным и добрым в своем искусстве. Ему были чужды громкие фразы и ложная многозначительность. Его лирический герой, склонный к самоиронии, как нельзя лучше соответствовал сердечной музыке слушателей, потребности в натуральном, слушателей, не падких на пустую развлекательность, жаждущих духовной сплоченности и тепла.
Юрий Визбор был незаурядным выступальщиком. Мне случалось, и не раз, участвовать с ним в выступлениях, и я хорошо помню, какой прекрасный союз возникал в переполненных залах, едва он касался струн и начинал свое негромкое и откровенное повествование.
Булат Окуджава

Визбор. Юрий Визбор.
Вот он стоит на сцене — мешковатый и в то же время ладный, чуть наклонившись через гитару к микрофону, улыбается.
У него замечательная улыбка, мгновенно располагающая к нему: здравствуйте, мы все тут свои люди, давайте, ребята, споем что-нибудь.
Все его лицо излучает это дружеское приглашение, и так заразительно, что собравшихся разом окатывает волна симпатии к этому человеку и объединяет с ним.
Абсолютно контактный человек. И какой разносторонний!
Журналист, драматург, горнолыжник, радист, сценарист, актер, альпинист, — наверно, не все я перечислил. Но прежде всего и самое главное — поющий поэт.
Году в 1963 Алла Гербер написала в «Юности» о «бардах и менестрелях». Время утвердило слово «бард». А вот все же хочется расшифровать.
Юрий Визбор, поющий поэт. Спой нам, Визбор, что-нибудь старенькое, сочиненное тобой ли одним, вместе ли с кем — все равно это в первую очередь твой голос, твоя гитара, твоя интонация.
— Чутко горы спят, Южный Крест залез на небо...
— Жить бы мне, товарищи, возле Мелитополя...
— Полночь в зените, лунные нити на снегу...
— Мирно засыпает родная страна, и в московском небе золотая луна...
— В Архангельском порту причалил ледокол...
Ах, дорогие мои, —те, кто не знает, никогда не слышал этих песен! Не буду, не хочу, да и не могу судить об их художественных достоинствах и глубине: я слишком пристрастен, вот в чем дело. Молодость целого поколения обозначена этими цитатами, вот в чем суть. Незабвенные — .а для многих и лучшие — годы тут же отзываются в наших сердцах при одном звуке визборовской гитары, при одном взгляде на его лицо.
Визбор — это молодая Москва конца 50-х, внезапно открывшая для себя много нового, в том числе — горы, дороги, тайгу, моря и океаны, романтических флибустьеров и реальных геологов, экзотический Мадагаскар и подмосковную осень... Это резкое переощущение пространства и времени, истории и человека в ней...
Бесконечные встречи... в зрительном зале, в аудитории или у стола, или у костра... Поколение жадно знакомилось, искало и находило свое слово, свою музыку. Обретало лицо.
И появилась поэзия поколения. И в том числе — звучащая, песенная, и послышались первые наши имена, и самым звучным было — Юрий Визбор.
Ревнители и знатоки, станете ли вы возражать? Знаю я, помню: у кого-то музыка получалась получше, у кого-то стих поточнее, да только все-таки в нем, в Визборе, все сошлось, все отразилось, как ни в ком. И наша речь, и наш юмор, и образ мысли и жизни. Он задал тон многим гитарам. И не только гитарам...
Самое органичное представление о нем — это Визбор с гитарой у костра. Чтобы кругом была суровая природа, ночь и отсветы огня на лицах. Краткий отдых мужественных людей во время трудного похода. Дух истинного дружества и единодушия в самом важном: в бескорыстии, достоинстве и человечности. И гитара — негромко, и Юра — негромко...
— Восемнадцать разлук, восемнадцать кручин,
Восемнадцать надежд на рассвет голубой...
Этим сентябрем я говорил с ним в последний раз по телефону. Он был безнадежно болен и, кажется, знал об этом. Голос его был слаб, но бодр. А через неделю — я увидел его. А он меня — нет...
Вот и собрал Юра вокруг себя тысячную компанию... Вот и встретилось вокруг него постаревшее наше поколение. На дереве большая фотография: он стоит, чуть наклонившись через гитару к микрофону, — и улыбается.
Наша молодость, наша первая песня — Визбор.
Юлий Ким («Юность» № 1, 1985)