6 дней
О сайте
ЛЗГ
8.09.87 З. 1269-о-3220
Первая половина XIX века — время, чрезвычайно примечательное в истории русского музыкального искусства. Это время формирования и быстрого развития профессиональной музыкальной культуры России, которые особенно интенсивно обозначились после Отечественной войны 1812 года, давшей сильнейший импульс национальной духовной и общественной жизни. То, что всегда было присуще русскому народу, — любовь к пению, потребность выражать свои чувства в песне — начало в этот период приобретать уже вполне профессиональные формы: появляется множество литературно-музыкальных кружков, выходят музыкальные альбомы с нотными приложениями, новый подъем испытывает театральное искусство. В эту же пору складывается такой классический для русской музыки жанр, как лирический вокальный романс. Среди авторов первых романсов были и музыканты-профессионалы, и любители, люди разной степени таланта, разных интересов и творческих устремлений. Но с самого начала русский романс распространялся как демократическая форма музыкального общения, доступная самым широким кругам общества. Потому он и по сей день остается живой, развивающейся и плодотворной ветвью нашей отечественной культуры.
При имени Александра Александровича Алябьева мы вспоминаем, конечно же, его «Соловья». Уже один этот романс, созданный на стихи А. Дельвига в середине 20-х годов прошлого века, ввел композитора в ряд классиков русской вокальной лирики. Для многих поколений русских людей «Соловей» стал как бы образом Родины, ее голосом, ее душой. Не случайно Глинка, путешествуя по Европе, именно на мелодию «Соловья» написал свои знаменитые фортепианные вариации. Красноречиво и признание Чайковского: «Не могу без слез слушать «Соловья».
Александр Александрович Алябьев (1787 — 1851) — личность очень яркая, человек сложной и драматической судьбы. Он родился в сибирском городе Тобольске. Его отец, человек довольно передовых взглядов, занимал в разное время крупные государственные посты, и семья часто переезжала с места на место, пока в 1796 году не обосновалась в Петербурге. Глава семьи был не чужд музыкальных интересов. Александр Алябьев с малых лет привык к домашним музыкальным вечерам, слушал крепостной оркестр, а в Петербурге начал уже серьезно заниматься музыкой. Известно, что одним из его учителей был весьма образованный и опытный педагог Иоганн Генрих Миллер. В 1804 году семнадцатилетний юноша отправляется на государственную службу в Москву, где также продолжает занятия музыкой и публикует свои первые произведения — романсы, фортепианные пьесы. Так проходит еще несколько лет, пока события 1812 года не вносят крутой перелом в традиционное течение жизни дворянского юноши. С первых же дней Отечественной войны Александр Алябьев — в армии и вместе со своими соотечественниками проходит весь ее путь вплоть до победоносного вступления русских войск в Париж весной 1814 года. За это время Алябьев побывал в нескольких крупных сражениях, участвовал в народном партизанском движении, зарекомендовав себя как храбрый офицер.
Из армейских друзей Алябьева особое внимание обращают несколько имен: Денис Давыдов — поэт и прославленный партизанский командир, под началом которого воевал молодой гусар; Александр Грибоедов — восемнадцатилетний корнет и однополчанин Алябьева; Николай Ильич Толстой — будущий отец великого русского писателя. Не только боевая дружба связывала этих людей. Их объединяли и иные интересы, прежде всего увлечение музыкой, пением, для которых тоже находилось время среди армейских буден.
Окончилась война. Но еще до 1823 года Алябьев оставался на военной службе, внешне являя собой образ бравого гусара, ведущего вполне принятую светскую жизнь. Однако в эту пору он оказывается близким к декабристским кругам, свободолюбивые идеи которых полностью разделяет. Быстро созревает его музыкальный талант: струнный квартет, романсы, симфонические произведения, опера-водевиль «Лунная ночь, или Домовые», поставленная в Петербурге, а затем в Москве с участием М. С. Щепкина, определяют формирование Алябьева как профессионального композитора.
С этого времени, несмотря на самые тяжкие удары судьбы — а ему пришлось пережить несправедливое обвинение в причастности к убийству одного из друзей, долгие годы ссылки и скитаний, разлуку с любимой женщиной, друзьями, мучительное одиночество, гонения властей, — творчество оставалось для Алябьева главным содержанием и смыслом духовной жизни.
Алябьев обладал очень яркой музыкальной индивидуальностью, проявившейся в самых разных жанрах. Его сценические произведения неизменно украшали репертуар столичных театров, а симфоническая музыка, инструментальные ансамбли, романсы издавались в печати, были широко известны и любимы. Среди деятелей русской культуры, которые ценили и всегда поддерживали Алябьева, — М. И. Глинка и А. Н. Верстовский, А. С. Грибоедов и М. С. Щепкин, В. Ф. Одоевский и В. Г. Белинский, А. С. Даргомыжский и Н. П. Огарев.
Важнейшую часть огромного творческого наследия Алябьева составляет камерная вокальная музыка — свыше 160 романсов и песен. Это как бы лирический музыкальный дневник, в котором соединяются автобиографические моменты и характерные исторические черты эпохи. Необыкновенно привлекательным предстает в романсах их главный «герой» — сам автор. Его душевное благородство и чуткость, удивительная внутренняя свобода сказываются в музыке со всей непосредственностью: не только в тематике и образном содержании, но и в новизне, «раскованности» формы романсов, богатстве выразительных средств и жанров. Среди камерных вокальных произведений Алябьева мы найдем непритязательную русскую песню и романтический монолог, лирическую любовную элегию и психологически тонкий «портрет», социально заостренную жанровую сцену и танцевально-бытовую зарисовку. «Нервная и подвижная «хватка» поэтического смысла» (Б. Асафьев) позволяла ему всякий раз совершенно индивидуально воплощать образный и эмоциональный строй стихотворения. Свежесть интонационного и гармонического языка, непринужденность ритма, изысканность фактуры его романсов образуют столь многоплановый контекст, что нередко заставляют вспомнить имена, казалось бы, далекие от Алябьева: Чайковского, Мусоргского, Шумана, Шопена. Но все это претворено в ярчайшем русском национальном облике его музыки, в облике его исторической эпохи.
Романсы Алябьева представлены, к сожалению, весьма ограниченно в современном концертном репертуаре. Поэтому пластинка, записанная ленинградскими исполнителями — народным артистом РСФСР Константином Плужниковым и пианисткой Мариной Мишук, особенно примечательна. Произведения, в основном малоизвестные, отражают разные темы, жанры и периоды вокального творчества композитора: от ранних романсов 1815, 1818 годов («Воспоминание», «Верность до гроба» на стихи В. Жуковского) до одного из последних образцов («Не задумывайся, мой друг» на стихи Д. Путилова), опубликованного А. С. Даргомыжским в «Музыкальном альбоме» 1851 года.
Программа имеет свою продуманную драматургию и свою сквозную лирическую тему, раскрывающую душевный мир художника. Не случайно пластинку открывает пушкинский романс «Певец» (1821), чей образ воспринимался Алябьевым как идеал (одним из первых русских композиторов он обратился к поэзии Пушкина и написал на его стихи 21 романс). В центре программы звучит прелестная баркарола «Что поешь, краса-девица» (стихи В. Домонтовича, 1834), где рефреном проходит цитата из алябьевского «Соловья». А завершает пластинку романс «Вот моя песнь!», написанный композитором на стихи брата — Василия Алябьева, где снова перед нами возникает образ поэта, певца, образ звезды на склоне ночи — надежды, к которой устремлена его душа...
Константин Плужников и Марина Мишук осуществили грамзапись нескольких монографических программ русской вокальной классики: среди них «российские песни» XVIII века, романсы Гурилева, Варламова, Аренского, Танеева, Гречанинова, Метнера. И в каждой из них они открывают слушателям настоящие сокровища отечественной музыкальной культуры. Сложившийся ансамбль этих музыкантов являет собой пример высокого искусства камерного исполнительства. В тембре голоса и вокальной манере Константина Плужникова есть то неповторимое сочетание душевной открытости, нежности и мужественности, затаенной печали и широкой удали, которые позволяют столь естественно и правдиво выразить самое сокровенное — национальное своеобразие русского романса. А в лице Марины Мишук певец нашел идеального чуткого партнера, владеющего подлинным ансамблевым мастерством и даром тонкой звуковой выразительности.
8.09.87 З. 1269-о-3220
Первая половина XIX века — время, чрезвычайно примечательное в истории русского музыкального искусства. Это время формирования и быстрого развития профессиональной музыкальной культуры России, которые особенно интенсивно обозначились после Отечественной войны 1812 года, давшей сильнейший импульс национальной духовной и общественной жизни. То, что всегда было присуще русскому народу, — любовь к пению, потребность выражать свои чувства в песне — начало в этот период приобретать уже вполне профессиональные формы: появляется множество литературно-музыкальных кружков, выходят музыкальные альбомы с нотными приложениями, новый подъем испытывает театральное искусство. В эту же пору складывается такой классический для русской музыки жанр, как лирический вокальный романс. Среди авторов первых романсов были и музыканты-профессионалы, и любители, люди разной степени таланта, разных интересов и творческих устремлений. Но с самого начала русский романс распространялся как демократическая форма музыкального общения, доступная самым широким кругам общества. Потому он и по сей день остается живой, развивающейся и плодотворной ветвью нашей отечественной культуры.
При имени Александра Александровича Алябьева мы вспоминаем, конечно же, его «Соловья». Уже один этот романс, созданный на стихи А. Дельвига в середине 20-х годов прошлого века, ввел композитора в ряд классиков русской вокальной лирики. Для многих поколений русских людей «Соловей» стал как бы образом Родины, ее голосом, ее душой. Не случайно Глинка, путешествуя по Европе, именно на мелодию «Соловья» написал свои знаменитые фортепианные вариации. Красноречиво и признание Чайковского: «Не могу без слез слушать «Соловья».
Александр Александрович Алябьев (1787 — 1851) — личность очень яркая, человек сложной и драматической судьбы. Он родился в сибирском городе Тобольске. Его отец, человек довольно передовых взглядов, занимал в разное время крупные государственные посты, и семья часто переезжала с места на место, пока в 1796 году не обосновалась в Петербурге. Глава семьи был не чужд музыкальных интересов. Александр Алябьев с малых лет привык к домашним музыкальным вечерам, слушал крепостной оркестр, а в Петербурге начал уже серьезно заниматься музыкой. Известно, что одним из его учителей был весьма образованный и опытный педагог Иоганн Генрих Миллер. В 1804 году семнадцатилетний юноша отправляется на государственную службу в Москву, где также продолжает занятия музыкой и публикует свои первые произведения — романсы, фортепианные пьесы. Так проходит еще несколько лет, пока события 1812 года не вносят крутой перелом в традиционное течение жизни дворянского юноши. С первых же дней Отечественной войны Александр Алябьев — в армии и вместе со своими соотечественниками проходит весь ее путь вплоть до победоносного вступления русских войск в Париж весной 1814 года. За это время Алябьев побывал в нескольких крупных сражениях, участвовал в народном партизанском движении, зарекомендовав себя как храбрый офицер.
Из армейских друзей Алябьева особое внимание обращают несколько имен: Денис Давыдов — поэт и прославленный партизанский командир, под началом которого воевал молодой гусар; Александр Грибоедов — восемнадцатилетний корнет и однополчанин Алябьева; Николай Ильич Толстой — будущий отец великого русского писателя. Не только боевая дружба связывала этих людей. Их объединяли и иные интересы, прежде всего увлечение музыкой, пением, для которых тоже находилось время среди армейских буден.
Окончилась война. Но еще до 1823 года Алябьев оставался на военной службе, внешне являя собой образ бравого гусара, ведущего вполне принятую светскую жизнь. Однако в эту пору он оказывается близким к декабристским кругам, свободолюбивые идеи которых полностью разделяет. Быстро созревает его музыкальный талант: струнный квартет, романсы, симфонические произведения, опера-водевиль «Лунная ночь, или Домовые», поставленная в Петербурге, а затем в Москве с участием М. С. Щепкина, определяют формирование Алябьева как профессионального композитора.
С этого времени, несмотря на самые тяжкие удары судьбы — а ему пришлось пережить несправедливое обвинение в причастности к убийству одного из друзей, долгие годы ссылки и скитаний, разлуку с любимой женщиной, друзьями, мучительное одиночество, гонения властей, — творчество оставалось для Алябьева главным содержанием и смыслом духовной жизни.
Алябьев обладал очень яркой музыкальной индивидуальностью, проявившейся в самых разных жанрах. Его сценические произведения неизменно украшали репертуар столичных театров, а симфоническая музыка, инструментальные ансамбли, романсы издавались в печати, были широко известны и любимы. Среди деятелей русской культуры, которые ценили и всегда поддерживали Алябьева, — М. И. Глинка и А. Н. Верстовский, А. С. Грибоедов и М. С. Щепкин, В. Ф. Одоевский и В. Г. Белинский, А. С. Даргомыжский и Н. П. Огарев.
Важнейшую часть огромного творческого наследия Алябьева составляет камерная вокальная музыка — свыше 160 романсов и песен. Это как бы лирический музыкальный дневник, в котором соединяются автобиографические моменты и характерные исторические черты эпохи. Необыкновенно привлекательным предстает в романсах их главный «герой» — сам автор. Его душевное благородство и чуткость, удивительная внутренняя свобода сказываются в музыке со всей непосредственностью: не только в тематике и образном содержании, но и в новизне, «раскованности» формы романсов, богатстве выразительных средств и жанров. Среди камерных вокальных произведений Алябьева мы найдем непритязательную русскую песню и романтический монолог, лирическую любовную элегию и психологически тонкий «портрет», социально заостренную жанровую сцену и танцевально-бытовую зарисовку. «Нервная и подвижная «хватка» поэтического смысла» (Б. Асафьев) позволяла ему всякий раз совершенно индивидуально воплощать образный и эмоциональный строй стихотворения. Свежесть интонационного и гармонического языка, непринужденность ритма, изысканность фактуры его романсов образуют столь многоплановый контекст, что нередко заставляют вспомнить имена, казалось бы, далекие от Алябьева: Чайковского, Мусоргского, Шумана, Шопена. Но все это претворено в ярчайшем русском национальном облике его музыки, в облике его исторической эпохи.
Романсы Алябьева представлены, к сожалению, весьма ограниченно в современном концертном репертуаре. Поэтому пластинка, записанная ленинградскими исполнителями — народным артистом РСФСР Константином Плужниковым и пианисткой Мариной Мишук, особенно примечательна. Произведения, в основном малоизвестные, отражают разные темы, жанры и периоды вокального творчества композитора: от ранних романсов 1815, 1818 годов («Воспоминание», «Верность до гроба» на стихи В. Жуковского) до одного из последних образцов («Не задумывайся, мой друг» на стихи Д. Путилова), опубликованного А. С. Даргомыжским в «Музыкальном альбоме» 1851 года.
Программа имеет свою продуманную драматургию и свою сквозную лирическую тему, раскрывающую душевный мир художника. Не случайно пластинку открывает пушкинский романс «Певец» (1821), чей образ воспринимался Алябьевым как идеал (одним из первых русских композиторов он обратился к поэзии Пушкина и написал на его стихи 21 романс). В центре программы звучит прелестная баркарола «Что поешь, краса-девица» (стихи В. Домонтовича, 1834), где рефреном проходит цитата из алябьевского «Соловья». А завершает пластинку романс «Вот моя песнь!», написанный композитором на стихи брата — Василия Алябьева, где снова перед нами возникает образ поэта, певца, образ звезды на склоне ночи — надежды, к которой устремлена его душа...
Константин Плужников и Марина Мишук осуществили грамзапись нескольких монографических программ русской вокальной классики: среди них «российские песни» XVIII века, романсы Гурилева, Варламова, Аренского, Танеева, Гречанинова, Метнера. И в каждой из них они открывают слушателям настоящие сокровища отечественной музыкальной культуры. Сложившийся ансамбль этих музыкантов являет собой пример высокого искусства камерного исполнительства. В тембре голоса и вокальной манере Константина Плужникова есть то неповторимое сочетание душевной открытости, нежности и мужественности, затаенной печали и широкой удали, которые позволяют столь естественно и правдиво выразить самое сокровенное — национальное своеобразие русского романса. А в лице Марины Мишук певец нашел идеального чуткого партнера, владеющего подлинным ансамблевым мастерством и даром тонкой звуковой выразительности.