3 дня
О сайте
8 7 | М60 48357 001 1988, дата записи: 1930-е гг. |
admin / 2012-06-24 08:00:02 / Редакция № 5: 2016-03-13 11:08:11
| Сторона 1: Скучно, грустно, таборная песня—2.35 (Л 1301 — 1937 г.) Жалобно стонет (Д. Михайлов — А. Пугачев) — 3.35 (Л 1358— 1937 г.) Бирюзовые колечки, таборная песня — 2.40 (Л 1362 — 1937 г.) Только раз (Б. Фомин — П. Герман) — 3.22 (Л 1360— 1937 г.) Прощай, мой табор, старинная цыганская песня — 2.53 (Л 2035 — 1938 г.) Роща, таборная песня — 2.15 (Л 2344 — 1939 г.) Он уехал (С. Донауров — слова неизвестного автора) — 2.50 (Л 2345— 1939 г.) Борис Кремотат, Михаил Минин – гитары (3, 4) Сторона 2 Саша (Б. Фомин — П. Герман)—2.53 (ФЗЗ 671 — 1939 г.) Если помнишь, если любишь (авторы неизвестны) — 2.37 (Л 2679— 1940 г.) От любви не скрыться (О. Минц — О. Фадеева) — 4.01 (ЛП 1226/27— 1950 г.) Поверь (О. Фельцман — О. Фадеева) — 2.02 (ЛП 1465— 1951 г.) БЕЛАЯ НОЧЬ (музыка неизвестного автора — Б. Тимофеев)— 2.42 (ЛП 1228—1950 г.) Если можешь, прости (А. Островский — И. Аркадьев) — 2.56 (ЛП 1229— 1950 г.) Реставратор Т. Павлова. Редактор Г. Скороходов. Художник А. Григорьев. Фото архивное © «МЕЛОДИЯ», 1988 Всесоюзная студия грамзаписи Записи 1930-х гг. Ленинградский завод грампластинок |
Alder / 2013-01-05 11:09:42 / Редакция № 6: 2023-11-04 22:09:59
| 1942 год. В Ташкенте был дан большой концерт в трех отделениях, весь сбор от которого поступал в фонд создания противотанковой эскадрильи «Советский артист». В программе, как сообщали афиши, участвовали многие известные артисты — Борис Бабочкин, Осип Абдулов, Рина Зеленая... И среди них первой, так называемой «красной строкой» шла Изабелла Юрьева. Чем объяснить ее популярность, огромную любовь к ней зрителей в годы, когда наша эстрада не могла пожаловаться на отсутствие ярких звезд? Ответ, очевидно, может быть один: Изабелла Юрьева — самобытный талант, неповторимая индивидуальность. Она выходила на эстраду, и сразу становилось ясно, что певица пришла на встречу со слушателем вести разговор о главном, волнующем ее: о любви, верности, долге, умении пронести сквозь любые невзгоды большое чувство, о радостях и страданиях человеческой души. Ее голос, гибкий, звонкий в верхах, мгновенно соскальзывающий к низким, грудным нотам, передавал тончайшие нюансы музыки, заставлял переживать не столь уж замысловатые коллизии вместе с певицей, умевшей в каждом исполненном ею произведении — вне зависимости от того, был ли это «жестокий» романс или шутливая, ироническая песенка,— воплотить богатство своего духовного мира, передать свое представление о жизни, девизом которой для Изабеллы Юрьевой было одно — «жить страстями». А началось все с детства, с любительства, как говорили в ту пору, с художественной самодеятельности, как говорят сейчас. Двенадцатилетняя девочка вместе с подругой, тайком от родителей бегала по вечерам к знаменитому в ее родном Ростове кафешантану «Марс» — благо он находился на той же Никольской улице, где она родилась и выросла, в полуквартале от дома. В дощатом заборе, отделявшем «Марс» от будничного мира, нашлась не замеченная дирекцией щелочка, сквозь которую будущей певице открылось фантастическое зрелище: женщина в казавшемся неземным, переливающимся под прожекторами синем платье пела: Увидя вас один лишь раз, Не знаю, что со мною сталось... Пять лет спустя с этим романсом Юрьева выступила в своем первом любительском концерте, а годом позже предстала, смущаясь и робея, перед знаменитым Алексеем Владимировичем Таскиным, аккомпанировавшим в свое время Анастасии Вяльцевой, которую и критики, и публика называли не иначе, как «несравненная». «Когда я кончила петь,— вспоминает Изабелла Даниловна,— Таскин поблагодарил меня, а затем, улыбнувшись, сказал: — Услышав вас один лишь раз, могу утверждать: у вас прекрасный, природой поставленный голос. Вам не надо учиться — учение только испортит его. Берите ноты и выходите на эстраду! — Как? — оторопела я.— Так сразу? — Ну, не сразу,— ответил Алексей Владимирович,— можно недели через две. А за этот срок я разучу с вами три вещицы, и для дебюта будет достаточно». Дебют состоялся в петроградском кинотеатре «Колизей», а затем были Москва с самой престижной эстрадной площадкой в саду «Эрмитаж», родной Ростов с концертом в городском саду при бывшем Клубе приказчиков. И снова город на Неве, ставший Ленинградом, снова Москва и десятки других городов. Эстрадные представления, обозрения, ревю, мюзик-холлы приглашали зрителей на выступления, как говорилось в афишах, «известной исполнительницы цыганских романсов» Изабеллы Юрьевой. Здесь не было преувеличения: Юрьеву узнали и полюбили... — В начале войны, когда стали создаваться фронтовые концертные бригады, я усомнилась в пригодности своего репертуара,— рассказывает Изабелла Даниловна.— Срочно выучила новую патриотическую песню и с ней вышла в первом военном концерте на Карельском фронте. Спела и вдруг слышу, кто-то из бойцов крикнул: «Сашу!» Потом — «Белую ночь!»... И я пела одну за другой песни из моего мирного репертуара. То же повторилось и на концерте в только что освобожденном Сталинграде. Очевидно, в этих знакомых песнях и романсах было то, что отняла у людей война: радость, счастье, любовь. В конце 40-х годов в творческой жизни певицы наступил трудный период, аналогичный тому, что был двумя десятилетиями ранее. С той только разницей, что в конце 20-х представители Российской ассоциации пролетарских музыкантов (РАПМ) объявляли всю легкую музыку вредительством, цыганские романсы — плодом распущенности нравов, а во второй половине 40-х ревнители чистоты современной песни обрушились на старинные романсы, а заодно и на многие лирические песни как на произведения, «уводящие слушателя от злободневных задач в мир интимных переживаний». При этом больше всего досталось так называемым «цыганскому» романсу и «цыганской» манере пения, с которыми ретивая редактура вела борьбу на уничтожение. — Никаких грудных нот, снимите форте,— требовали от Юрьевой во время записи пластинок,— поменьше эмоций, пойте, не усиливая звука, шепотом! — Шепотом я петь не умела,— говорит Изабелла Даниловна,— и потому вскоре вовсе отказалась от записей... Когда диск «Если помнишь, если любишь» был отреставрирован, Юрьева пришла в аппаратную Всесоюзной студии грамзаписи, чтобы прослушать его, принять или отвергнуть то или иное произведение. — Вы подумайте: ведь это уже моя четвертая долгоиграющая пластинка! Неужели я так много записала?! Просто удивительно: в Грампласттресте (так он назывался?) меня не очень жаловали... Она садится в кресло и, кажется, отрешается от всего — только слушает. Улыбается, грустит, плачет. Впечатление такое, будто каждую песню она проживает вновь вместе с той Изабеллой Юрьевой, что стояла у микрофона Ленинградской экспериментальной фабрики в 30-е годы или находилась в небольшой студии известной всем коллекционерам артели «Пластмасс», отважившейся записать певицу в конце 40-х — начале 50-х годов. Потом начинается обсуждение. — Вас не смущает здесь ансамбль? — спрашивает Изабелла Даниловна, проверяя свои впечатления.— Он звучит бедновато, но ведь это в характере песни: не мог же в цыганском таборе играть эстрадно-симфонический оркестр!.. А вот гитары в этих романсах чудесные — они так передают настроение, атмосферу. С роялем — совсем не тот эффект. И соло скрипок в «Белой ночи» и «Если можешь, прости» прекрасное, великолепный контрапункт! Анатолий Бадхен — замечательный дирижер! — Ну а вы? Вы как? — спрашиваем Изабеллу Даниловну. — Ну как я могу говорить о себе?.. Мне кажется, я могла бы спеть и лучше.., Программа принята. Теперь она выходит на суд слушателей. Глеб Скороходов |
melodist / 2023-11-04 22:10:17 / Редакция № 1: 2023-11-04 22:10:56
| Апрелевский ордена Ленина завод грампластинок сторона 1 Год выпуска 1988 |
vyksunec / 2013-08-29 07:17:19 / Редакция № 1: 2013-11-23 02:25:32
| Апрелевский ордена Ленина завод грампластинок ГОСТ 5289-88 Год выпуска 1989 |
Ander / 2013-11-23 02:26:05
| Апрелевский ордена Ленина завод грампластинок ГОСТ 5289-80 Год выпуска 1988 |
Ander / 2013-11-23 02:47:55
