Каталог советских пластинок
Виртуальная клавиатура
Форматирование текста
Наверх
English
Авторизация
Изображение
20
MEL CD 10 02539 (5CD)
2018, дата записи: 1946-1957
melodist / 2018-02-08 20:47:24 / Редакция № 3: 2024-02-10 23:51:59
Изображение
Диск 1
Иоганнес Брамс (1833–1897)
1 Интермеццо Ля мажор, соч. 118 № 2 5.37
2 Интермеццо си минор, соч. 119 № 1 2.47
3 Интермеццо ми минор, соч. 119 № 2 5.13
4 Каприччио фа-диез минор, соч. 76 № 1 2.32
5 Интермеццо Ля-бемоль мажор, соч. 76 № 3 1.59
6 Интермеццо Си-бемоль мажор, соч. 76 № 4 2.22
7 Каприччио до-диез минор, соч. 76 № 5 2.51
8 Интермеццо Ля мажор, соч. 76 № 6 3.03
9 Интермеццо ля минор, соч. 76 № 7 2.45
10 Каприччио До мажор, соч. 76 № 8 2.46
Сергей Рахманинов (1873–1943)
11 Прелюдия фа-диез минор, соч. 23 № 1 3.21
12 Прелюдия Ре мажор, соч. 23 № 4 4.09
13 Этюд-картина ля минор, соч. 39 № 2 5.12
Общее время: 44.44

Генрих Нейгауз, фортепиано

Записи с концертов: 1947 г. (1–4, 6, 7), 1951 г. (5, 8–10), 19 сентября 1946 г. (11, 12),
12 июля 1951 г. (13)
Ремастеринг – Н. Радугина

Диск 2
Роберт Шуман (1810–1856)
«Крейслериана», соч. 16
1 1. Äußerst bewegt 2.23
2 2. Sehr innig und nicht zu rasch 8.29
3 3. Sehr aufgeregt 4.36
4 4. Sehr langsam 3.04
5 5. Sehr lebhaft 3.01
6 6. Sehr langsam 3.17
7 7. Sehr rasch 2.09
8 8. Schnell und spielend 3.16
Дмитрий Шостакович (1906–1975)
13 прелюдий из соч. 34
9 № 1 До мажор. Moderato 1.04
10 № 2 ля минор. Allegretto 0.49
11 № 3 Соль мажор. Andante 1.45
12 № 7 Ля мажор. Andante 0.59
13 № 8 фа-диез минор. Allegretto 1.01
14 № 11 Си мажор. Allegretto 0.55
15 № 13 Фа-диез мажор. Moderato 1.11
16 № 14 ми-бемоль минор. Adagio 1.54
17 № 16 си-бемоль минор. Andantino 0.58
18 № 18 фа минор. Allegretto 0.52
19 № 19 Ми-бемоль мажор. Andantino 1.30
20 № 22 соль минор. Adagio 1.49
21 № 23 Фа мажор. Moderato 1.08
Общее время: 46.19

Генрих Нейгауз, фортепиано

Записи: 1951 (1–8), 1957 (9–21) гг.
Ремастеринг – М. Пилипов

Диск 3
Людвиг ван Бетховен (1770–1827)
Соната № 14 до-диез минор, соч. 27 № 2, «Лунная»
1 I. Adagio sostenuto 5.08
2 II. Allegretto – Trio 2.02
3 III. Presto agitato 7.10
Соната № 24 Фа-диез мажор, соч. 78
4 I. Adagio cantabile – Allegro ma non troppo 6.45
5 II. Allegro vivace 2.51
Соната № 17 ре минор, соч. 31 № 2
6 I. Largo – Allegro 5.46
7 II. Adagio 6.28
8 III. Allegretto 5.53
Соната № 30 Ми мажор, соч. 109
9 I. Vivace 2.59
10 II. Prestissimo 2.15
11 III. Gesangvol, mit innigster Empfindung. Andante molto cantabile ed espressivo 10.55
Соната № 31 Ля-бемоль мажор, соч. 110
12 I. Moderato cantabile molto espressivo 5.34
13 II. Allegro molto 1.57
14 III. Adagio ma non troppo – Fuga. Allegro ma non troppo 8.50
Общее время: 74.40

Генрих Нейгауз, фортепиано

Записи: 1950 г. (1–5), 1946 г. (6–8), 2 октября 1950 г. (9–11), 30 апреля 1948 г. (12–14)
Ремастеринг – М. Пилипов

Диск 4
Антон Аренский (1861–1906)
«Силуэты», сюита № 2 для двух фортепиано, соч. 23
1 Учёный 2.43
2 Кокетка 2.28
3 Полишинель 3.25
4 Мечтатель 4.03
5 Танцовщица 3.05
Вольфганг Амадей Моцарт (1756–1791)
Соната для двух фортепиано Ре мажор, KV 448
6 I. Allegro con spirit 11.02
7 II. Andante 9.46
8 III. Allegro molto 5.44
Людвиг ван Бетховен (1770–1827)
Квартет № 2 Ре мажор для фортепиано, скрипки, альта и виолончели, WoO 36 № 2
9 I. Allegro moderato 10.30
10 II. Andante con moto 10.36
11 III. Rondo. Allegro 4.44
Общее время: 68.13

Генрих Нейгауз, фортепиано
Станислав Нейгауз, фортепиано (1–8)
Дмитрий Цыганов, скрипка (9–11)
Вадим Борисовский, альт (9–11)
Сергей Ширинский, виолончель (9–11)

Записи 1950 (1–8), 1949 (9–11) гг.
Звукорежиссер – Е. Осауленко
Ремастеринг – М. Пилипов

Диск 5
Фредерик Шопен (1810–1849)
Концерт № 1 для фортепиано с оркестром ми минор, соч. 11
1 I. Allegro maestoso 18.35
2 II. Romance. Larghetto 8.56
3 III. Rondo. Vivace 10.01
Александр Скрябин (1872–1915)
Концерт для фортепиано с оркестром фа-диез минор, соч. 20
4 I. Allegro 6.41
5 II. Andante 7.52
6 III. Allegro moderato 9.53
Общее время: 62.00

Генрих Нейгауз, фортепиано
Большой симфонический оркестр Всесоюзного радио

Дирижеры: Александр Гаук (1–3), Николай Голованов (4–6)
Записи 1953 (1–3), 1946 (4–6) гг.
Звукорежиссер – A. Гроссман (1–3)
Ремастеринг – Е. Барыкина

Руководители проекта: Андрей Кричевский, Карина Абрамян
Редакторы: Полина Добрышкина, Наталья Сторчак
Дизайн – Григорий Жуков
Перевод – Николай Кузнецов
Фото: Валентин Черединцев/ТАСС, А. Лесс/ТАСС

Фирма «Мелодия» предлагает вашему вниманию юбилейный комплект, посвященный 130-летию со дня рождения Генриха Густавовича Нейгауза.

«Есть люди, профессия которых совершенно неотделима от их жизни. Это энтузиасты своей работы, люди кипучей творческой деятельности, а жизненный путь их – сплошное творческое горение. Такой – Генрих Густавович Нейгауз», – писал замечательный исследователь фортепианной музыки Виктор Дельсон.
«Генрих великий» – так окрестил Нейгауза выдающийся польский композитор Кароль Шимановский. Пианист, педагог, автор книг, очерков и рецензий, блестящий знаток поэзии, живописи, философии, свободно говоривший на шести языках, он не вписывался в узкие рамки музыканта-исполнителя. В жилах Нейгауза текла немецкая и польская кровь, но он был подлинным носителем русской культуры…
Сыну потомственного музыканта-педагога, родственнику Ф. Блуменфельда и К. Шимановского, Нейгаузу самой судьбой было предназначено фортепианное будущее. Он учился в Берлине и Вене у Л. Годовского и Г. Барта, экстерном закончил Петроградскую консерваторию, еще в юности играл с оркестром под управлением Р. Штрауса, вызвав его восхищение.
Концертные выступления Нейгауза привлекали как искушенных знатоков, слышавших игру Рахманинова и Горовица, так и самую широкую публику. Интерпретация каждого произведения была продумана Нейгаузом до мелочей, и при этом рояль звучал импульсивно и страстно, как будто музыка рождалась прямо под пальцами пианиста. Обладавший композиторским дарованием, в молодости отвергнувший карьеру дирижера, Нейгауз обладал свойством так «вживаться» в музыку, что исполнение, казалось, исходит от самого автора…
Крупнейший фортепианный педагог ХХ века, Генрих Нейгауз обладал незыблемым авторитетом среди студентов и коллег-преподавателей. Из его класса вышли Святослав Рихтер, Эмиль Гилельс, Анатолий Ведерников, Яков Зак, Алексей Любимов, Владимир Крайнев, Вера Горностаева, Игорь Никонович, Элисо Вирсаладзе, Алексей Наседкин, Тихон Хренников, Евгений Светланов и многие другие.

Большинство его записей относятся к концу 1940-х – началу 1950-х гг. В юбилейный комплект, посвященный 130-летию со дня рождения Генриха Густавовича Нейгауза, вошли широко известные, «хрестоматийные» сонаты Бетховена, пьесы Брамса, «Крейслерианы» Шумана, прелюдии и этюд-картина Рахманинова, фортепианные концерты Шопена (№ 1), Скрябина и Листа (№ 2), а также никогда не издававшиеся на компакт-дисках записи прелюдий Шостаковича, фортепианного квартета Бетховена (в ансамбле с участниками струнного квартета имени Бетховена) и сюиты «Силуэты» Антона Аренского для фортепиано в четыре руки, записанной в ансамбле с сыном – выдающимся пианистом Станиславом Нейгаузом.
melodist / 2018-02-08 20:48:06 / Редакция № 2: 2024-02-10 23:52:14
Изображение
Буклет
--------------
«И станут кружком на лужке интермеццо,
Руками, как дерево, песнь охватив,
Как тени, вертеться четыре семейства
Под чистый, как детство, немецкий мотив».
Это – одна из многочисленных строф, рожденных Борисом Пастернаком под впечатлением от игры Генриха Густавовича Нейгауза. Судьбы великого музыканта и литератора оказались тесно и драматично переплетены. Впрочем, искусство Нейгауза вдохновляло многих: «Мастеру Генриху» посвящено знаменитое стихотворение Осипа Мандельштама «Рояль» («Как парламент, жующий фронду…»); его портреты писали Василий Шухаев, Кетеван Магалашвили и другие; о том, какой глубокий след оставила в их душе личность Нейгауза, вспоминали Андрей Вознесенский, Юрий Нагибин…
«Генрих Великий» – так окрестил Нейгауза выдающийся польский композитор Кароль Шимановский. Пианист, педагог, автор книг, очерков и рецензий, блестящий знаток поэзии, живописи, философии, свободно говоривший на шести языках, он не вписывался в узкие рамки музыканта-исполнителя. В жилах Нейгауза текла немецкая и польская кровь, но он был
подлинным носителем русской культуры – одним из тех, кто в самые тяжелые годы ХХ столетия, невзирая на крушение социальных, политических и нравственных основ, оставался духовным ориентиром для эпохи, страны и нации.
Казалось, сама судьба предопределила его музыкальную будущность. Отец – Густав Нейгауз, сын немецкого фортепианного мастера, выпускник Кёльнской консерватории, педагог-методист, основавший в Елисаветграде (до 2016 г. – Кировоград, ныне – г. Кропивницкий, Украина) частную музыкальную школу (однако суровый педантизм отца вызывал горячие протесты импульсивного по натуре Генриха и заставил его рано покинуть родительский дом). Мать – урожденная Ольга Блуменфельд, превосходная музыкантша, сестра прославленного пианиста, дирижера и педагога (Феликс
Блуменфельд часто навещал их семью и дал ее сыну несколько уроков); тетка Кароля Шимановского. Уже в девять лет Генрих Нейгауз дал первый концерт в родном городе, спустя пять лет выступил со знаменитым скрипачом-вундеркиндом Мишей Эльманом. И все же сам Генрих был одержим композицией, испытывал неодолимую тягу к импровизации. Позже страсть к сочинению привела его в класс Павла Юона (небезынтересного представителя танеевской школы, брата художника К. Юона) в Высшую школу музыки в Берлине, но однажды эти занятия были брошены по собственной воле. Не чувствуя в себе яркой композиторской индивидуальности, Нейгауз не желал быть «посредственностью». И много лет спустя друзья корили его за то, что он заглушил в себе этот творческий импульс. Впрочем, он невольно прорывался в его пианизме, когда музыка, казалось, рождалась у него из-под пальцев, когда он сам чувствовал абсолютное слияние с исполняемым произведением и «проливал слезы от радости, волнения и любви к нему». Об этом качестве, роднившем Нейгауза с его величайшим учеником Святославом Рихтером, писал, обращаясь к Марине Цветаевой, Борис Пастернак: «Он играет совершенно неслыханно, с неожиданностями ТАКОГО полета, что право авторства самим звучаньем переуступается от Шопена и Шумана ему…».
В 1903 г. вместе с сестрой Наталией Генрих Нейгауз отправился в длительное заграничное путешествие. Их путь лежал через Варшаву, где неизгладимое впечатление оставила встреча с Александром Михаловским – одним из лучших интерпретаторов шопеновской музыки, учеником И. Мошелеса и К. Таузига. В 1904 г. Нейгаузы с успехом концертировали в Германии, на музыкальном фестивале в Дортмунде Генрих играл «Бурлеску» Рихарда Штрауса под управлением самого автора и получил восторженный отзывнемецкого мастера.
По настоянию Ф. Блуменфельда молодой музыкант поехал в Берлин,чтобы учиться у Леопольда Годовского. Позднее сам Нейгауз писал о нем как о «великом пианисте-виртуозе послерубинштейновской эпохи». Тогда же первоначальное восхищение этим мастером виртуозных транскрипций, концерты которого вызывали фурор в Европе и Америке, сменилось внезапным отчуждением. Прошло еще пять лет, прежде чем Нейгауз вернулся к Годовскому и закончил под его руководством курс фортепианного мастерства в Венской академии музыки. А пока он покинул Берлин и давал концерты в Италии; жаждал поступить в Петербургскую консерваторию, но по совету ее директора А. Глазунова («Зачем Вам начинать с нуля?») снова отправился в Берлин, где совершенствовался под руководством Карла Генриха Барта.
Глубокое постижение немецкой фортепианной школы (Барт был учеником«листианцев» Г. фон Бюлова и К. Таузига, но при этом горячо пропагандировал творчество Брамса) принесло свои плоды: музыка Баха, Бетховена, Шумана, Брамса составляла основу нейгаузовского репертуара на всем протяжении его пианистического пути.
И вновь Нейгауз отказался от открывающейся перспективы – на этот раз дирижерской: ему было предложено место помощника руководителя Штутгартской оперы. Первая мировая война заставила его вернуться в Россию. Он экстерном окончил Петроградскую консерваторию, блестяще исполнив экзаменационную программу («Какое умное и поразительное вдохновение!», – сказал тогда один из современников). В 1916 г. Генриху Нейгаузу предложили место преподавателя в Тифлисском музыкальном училище. С этого времени началась его почти полувековая педагогическая деятельность.
О Генрихе Нейгаузе-педагоге сказано и написано невероятно много. В первой половине ХХ столетия, когда отношение к фортепианному искусству в России коренным образом изменилось, в Москве и Петербурге-Петрограде возникла целая плеяда музыкантов, прославившихся выдающимся педагогическим даром: Л. Николаев, К. Игумнов, С. Фейнберг, А. Гольденвейзер, Я. Флиер. Но и среди своих современников – крупнейших мастеров фортепианной педагогики – Нейгаузу суждено было занять особое место. «В классе у Нейгауза, – писала одна из лучших его учениц, профессор Свердловской консерватории Берта Маранц, – всегда царила та творческая атмосфера, где не было места равнодушию или даже простой деловитости. Сам Генрих Густавович был полон обаяния, которому нельзя было не поддаваться. ... В процессе урока Генрих Густавович постоянно подкреплял свои мысли исполнением фортепианной, симфонической музыки… Он читал нам наизусть стихи, любил говорить с нами о живописи, о природе. Широта ассоциаций, образность мышления Генриха Густавовича остро воспринималась нами, студентами: многое мы начинали слышать в музыке по-новому. Он систематически обращал наше внимание на различные проблемы философии, истории, музыки, гармонии... И как-то само собой получалось, что они становились неотъемлемой частью … атмосферы, которая царила в классе...».
С. Рихтер, Э. Гилельс, Я. Зак, Ан. Ведерников, С. Нейгауз, В. Горностаева, А. Любимов, Э. Вирсаладзе, И. Жуков, И. Никонович, В. Крайнев, А. Наседкин, Е. Могилевский, Е. Малинин, Л. Наумов, Ю. Муравлёв, А. Слободяник, Т. Хренников, Е. Светланов – это далеко не полный список тех, кто прошел через класс Нейгауза в Московской консерватории. Многие из них, в свою очередь, стали известными педагогами. Его педагогические «внуки» и «правнуки» продолжают традиции нейгаузовской школы и сегодня.
В тяжелые послереволюционные годы (1919–1922) Генрих Нейгауз жил в Киеве, совмещая преподавательскую работу с концертированием. В те годы Киев стал пристанищем для многих деятелей искусства, музыкальная жизнь била ключом. Но наиболее яркой страницей киевской жизни былознакомство с молодым Владимиром Горовицем и его искусством. Годы спустя, уже после смерти Нейгауза, Горовиц назовет его своим Учителем…
В 1922 г. Нейгауз переехал в Москву. В этот период его концертная деятельность достигла наибольшего размаха. «Кто в двадцатые–тридцатые годы слушал эти выступления Нейгауза, тот на всю жизнь приобрел нечто такое, чего не выскажешь словами, – писал историк фортепианного искусства Я. Мильштейн. – ...Он был всегда иным и в то же время одним и тем же художником-творцом… обладал удивительной зоркостью и душевной ясностью, неисчерпаемой фантазией, свободой выражения, умел услышать и выявить все потаенное, скрытое … владел нежнейшими звуковыми красками для передачи тончайших оттенков чувства, тех неуловимых колебаний настроения, которые для большинства исполнителей так и остаются недоступными».
Репертуарный универсализм Нейгауза не имел ничего общего с исполнительской «всеядностью» – широчайшая образованность, острота эмоциональных переживаний и сохранившаяся до последних дней восприимчивость к новому позволяли ему вжиться в интонационный строй, постичь звукообразную архитектонику самых разных, подчас противоположных стилевых и композиторских векторов. Еще итальянские рецензенты подчеркивали проникновенное, стилистически безупречное исполнение молодым пианистом музыки Баха, но лишь в конце жизни он впервые обратился ко всем (!) 48 прелюдиям и фугам «Хорошо темперированного клавира». О том, сколь грандиозное впечатление оставляли его интерпретации бетховенских сонат, свидетельствует множество современников. С ранней юности в орбиту внимания Нейгауза проникли и мятежные порывы шумановской «Крейслерианы», и совсем иная звуковая аура поздних интермеццо Брамса. Артистический облик Нейгауза невозможно представить и без егоинтерпретаций Шопена – этого, по выражению пианиста, «поэта фортепиано», музыка которого вошла в его музыкальный кругозор в раннем детстве.
При этом и в жизни, и в искусстве Нейгауз оставался подлинно современным художником, стремящимся постичь цель и смысл окружающих явлений. Он стал одним из первых горячих пропагандистов музыки Прокофьева, впервые исполнил в России 24 прелюдии Дебюсси и все фортепианные сонаты Скрябина, открыл отечественной публике творчество Равеля.
Обогащая свой репертуар новыми произведениями Шостаковича, Мясковского, Ан. Александрова, он считал своим долгом стимулировать интерес учеников к «свежей», только что написанной музыке.
Суть исполнительского искусства Нейгазуа можно свести к его краткому тезису: «Талант есть страсть плюс интеллект». Исполняемое произведение для него не существовало «само по себе», оно постигалось в историко-биографическом, культурном и философском контексте. Однако лишь сочетание глубоко продуманной интерпретации и спонтанной импровизационности исполнения, вновь и вновь «воссоздаваемого» на концертной эстраде, было в его глазах подлинным искусством.
Вторая половина жизни Нейгауза омрачилась суровыми испытаниями. Осложнения после перенесенной дифтерии привели к частичной потере технической беглости правой руки («Публика не догадывалась, каких ухищрений стоило мне играть и давать концерты», – записывал он позже в дневнике). Он тяжело переживал уход жены, неизлечимую болезнь старшего сына. В 1937 г. умерли его родители. Годы большого террора унесли жизни родных и близких друзей… В начале Великой Отечественной войны его самого арестовали по подозрению в «антисоветской деятельности» из-за отказа эвакуироваться из Москвы. Более полугода Нейгауз провел в тюрьме НКВД. По ходатайствам друзей и учеников он был освобожден и выслан в Свердловскую область, ему разрешили преподавать в Уральской консерватории. Лишь в 1944 г. Генриху Нейгаузу удалось вернуться в Москву. На первом после возвращения концерте в Большом зале консерватории публика слушала его стоя…
Последний раз Нейгауз выступил в Москве и Киеве в 1958 г.
К послевоенному десятилетию относится и большинство многочисленных записей пианиста, часть которых «Мелодия» предлагает вашему вниманию. В юбилейный комплект, посвященный 130-летию со дня рождения Генриха Густавовича Нейгауза, вошли как широко известные, «хрестоматийные» интерпретации сонат Бетховена, пьес Брамса, «Крейслерианы» Шумана, прелюдий и Этюда-картины Рахманинова, фортепианных концертов Шопена и Скрябина, так и никогда не издававшиеся на компакт-дисках записи прелюдий Шостаковича, фортепианного квартета Бетховена
(в ансамбле с участниками Квартета имени Бетховена), а также сюиты «Силуэты» Антона Аренского для фортепиано в четыре руки, записанной (как и соната Моцарта) в ансамбле с сыном – выдающимся пианистом Станиславом Нейгаузом.
Борис Мукосей
melodist / 2018-02-08 20:48:36 / Редакция № 1: 2022-10-06 00:22:06
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:52:25
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:52:38
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:52:48
Изображение
CD 1
melodist / 2024-02-10 23:53:21
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:53:38
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:53:50
Изображение
CD 2
melodist / 2024-02-10 23:54:13 / Редакция № 1: 2024-02-10 23:54:22
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:54:59
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:55:16
Изображение
CD 3
melodist / 2024-02-10 23:55:35
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:55:50
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:56:00
Изображение
CD 4
melodist / 2024-02-10 23:56:29
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:56:46
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:56:59
Изображение
CD 5
melodist / 2024-02-10 23:57:34
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:58:13
Изображение
melodist / 2024-02-10 23:58:35
 
Комментарий
Изображение
jpg, png, gif, pdf, djv
  URL или
  локальный файл
  подсказка